Онлайн книга «Ложь во спасение»
|
Грифф поставил бутылку и подумал, что, раз Мэтт целый день возится с какой-то там раковиной, надо начинать собирать навесные шкафы без него. К тому же одним ремонтом раковины дело не обойдется, подумал он, устанавливая стремянку. Обязательно будет беседа. В Рандеву-Ридже ни одно дело без пространной беседы не делается. И без чая со льдом. Без вопросов. И долгих, ленивых пауз. К этому он уже начал привыкать. Ему уже даже нравился неспешный ритм здешней жизни, да и атмосфера маленького городка пришлась ему по душе. Когда Мэтт принял решение перебраться вместе с Эммой-Кейт в Теннесси, перед Гриффом встал выбор: остаться или уехать. Искать нового партнера, самому управлять бизнесом. Или шагнуть в неизвестность и начать, в каком-то смысле, с нуля, на новом месте, с новыми людьми. Он выбрал второе. И не пожалел. Открылась входная дверь. К этому он уже тоже почти привык: стучаться в Ридже было не принято. – Тебе что, новую раковину ставить пришлось? – прокричал Грифф, после чего закрутил последний шуруп в первом навесном шкафчике. – У мисс Ви для меня еще несколько дел нашлось. Эй, да ты продвинулся! Смотрится отлично. Грифф проворчал и слез со стремянки, чтобы посмотреть на дело своих рук со стороны. – День проходит под знаком нерешительности. Теперь во всех словарях это слово будут иллюстрировать портретом Битси Эддисон. – Ей трудно дается принятие решений. Вот же любитель сглаживать углы! – Даже не знаю, как она по утрам решается встать с постели. Я бы продвинулся намного дальше, если бы твоя явилась и увезла Битси пораньше. Она считает, что этот белый – слишком белый, да еще, возможно, она выбрала не ту столешницу. Или не тот цвет стен. Про фартук за мойкой лучше не спрашивай. – Сейчас уже поздно что-либо менять. – Попробуй ей это объяснить! – Ты должен относиться к ней с любовью. – Ага, это точно. Но черт побери, Мэтт, может, мы на ближайшие три дня запрем ее в какой-нибудь сундук? Мэтт с усмешкой скинул куртку и зашвырнул в сторону. Если Грифф долговязый и худой, то Мэтт – крепкий и жилистый. Волосы у него черные, коротко стриженные, тогда как у Гриффа довольно длинные, слегка вьющиеся пряди. Мэтт чисто брил свою квадратную челюсть, а узкое лицо Гриффа со впалыми щеками покрывала небольшая щетина. Мэтт играл в шахматы и любил дегустировать вина. Грифф предпочитал покер и пиво. И вот уже почти десять лет они были близки, как братья. – Я тебе сэндвич прихватил, – сказал Мэтт. – Багет. – Да? А какой? – Острый, как ты любишь. Который стенки желудка прожигает. – Круто. – Слушай, может, еще пару шкафов повесим, а уж потом сделаем перерыв? По-быстрому, а? Кто знает, как долго Эмме-Кейт удастся держать Битси подальше? – Идет. Они принялись за работу, и Грифф решил начать свои расспросы. – Заходила внучка мисс Ви. Та, что вернулась. Вдова. – Да? Я в городе что-то на этот счет слышал. Как на мордашку? – Обалдеть! Честно, – сказал Грифф, когда Мэтт бросил на него многозначительный взгляд. – Волосы как у ее мамы и у мисс Ви. Как у того художника, знаешь? – Тициана. – Точно. Длинные и вьющиеся. И глаза как у них. Темно-синие с переходом в лиловый. О таких, как она, поэты стихи пишут. И печаль в глазах. – Ну, это понятно, у нее муж сразу после Рождества погиб. Счастливое Рождество, нечего сказать. Около трех месяцев, прикинул Грифф. Рановато, пожалуй, для свиданий. – А что у них там с Эммой-Кейт? На уровень смотри! – А что у них? Ты о чем? Так, подними свой край самую малость. Вот! Отлично. – Битси все трещала, какие они были закадычные подруги. Или есть? Неважно. Но то, как они держались, свидетельствовало совсем о другом. И вообще, я не помню, чтобы Эмма-Кейт когда-либо о ней говорила. – Не знаю, – сказал Мэтт. – Она вроде сбежала с тем парнем. Ну, за которого потом замуж вышла. – Нет, тут что-то другое. – Грифф еще раз промерил глубину отверстий и решил, что надо просверлить поглубже. Когда дело касалось отношений между людьми, Мэтт не любил вдаваться в тонкости. – Мало, что ли, таких, кто женится и уезжает? – Они вроде перестали общаться, – Мэтт пожал плечами. – Эмма-Кейт пару раз ее называла, но особо не распространялась. Грифф лишь покачал головой. – Ничего-то ты в бабах не смыслишь, Мэтт. Если женщина поднимает какую-то тему и умолкает, это значит, ей очень много есть чего сказать. – Тогда почему она ничего не говорит? – Потому что ее нужно к этому грамотно подвести, под правильным углом. Форрест тоже особо не распространялся, но он вообще темнила. А я как-то и не думал его выспрашивать. – Ну да, ты же не знал, что она такая красотка. – Вот именно. Мэтт еще раз проверил шкаф по уровню и в горизонтальном, и в вертикальном направлении, и только после этого они взялись за следующий. – Я тебе вот что скажу: нельзя вот так, с бухты-барахты, начать ухлестывать за молодой вдовой с ребенком, которая к тому же младшая сестра твоего друга. Грифф лишь усмехнулся. Они начали выравнивать второй шкафчик. – А ухлестывать за классной девчонкой с Юга, которая говорит, что ей сейчас совсем не до отношений, можно было? – Я ее взял измором, забыл? – И это было лучшее, что ты в своей жизни сделал. Понял? – Понял. Грифф отпустил шкафчик и стал скреплять его с первым. – Ты должен узнать у Эммы-Кейт, в чем там дело. – С чего это? – С того, что, когда она эту рыжую проводила, у нее у самой были грустные глаза. До этого она вроде как злилась, а потом погрустнела. – Правда, что ли? – Ага. Так что ты должен у нее спросить. – Зачем мне ее о таких вещах спрашивать? К чему бередить? – Мэтт, черт бы тебя побрал! Там у них точно что-то вышло. И пока ты не расспросишь и не разбередишь, она так и будет ходить то злая, то грустная. Пар надо выпускать. – Ага, как осиное гнездо ворошить, – возразил приятель. – Тебе надо – ты и спрашивай. – Трус! – В таких вещах? Да. И не стыжусь. – Мэтт посмотрел на уровень. – Точно по линии. Мы молодцы. – Прикручиваем? – Давай. Давай повесим остальные по этой стене, а потом перекусим. |