Книга Апельсиновая ночь, страница 27 – Изобель Чейс

Она запнулась под взглядом его смеющихся глаз.

Они столпились в прихожей на половине Карен, и Тимоти быстро набросился на свертки, сложенные Рафаэлем в углу таким образом, чтобы свет падал на блестящую упаковку.

— Это мне? — крикнул Тимоти.

Рафаэль взял у него сверток и внимательно его рассмотрел.

— Это для Консуэлы.

Девушка радостно вскрикнула и выхватила свой подарок. Она разорвала обертку и достала восхитительный, искусно вырезанный из дерева веер. Резким движением руки Консуэла раскрыла его и кокетливо поднесла к лицу.

— Он очень красивый! Я так благодарна тебе, Рафаэль!

А Тимоти тем временем озабоченно искал свой подарок. Он вытаскивал пакеты, выискивая на них надписи, кому они предназначены, пока не нашел свой. Внутри находился альбом с фотографиями Испании и комментариями к ним на английском языке. Мальчик раскрыл его и нашел фотографии Севильи. Он никогда прежде не видел ничего более красивого и был горд, получив такой солидный подарок. Растерявшись, он даже забыл поблагодарить Рафаэля.

— Я буду всегда хранить его!

Рафаэль улыбнулся:

— Ты лучше отдай подарок для твоей мамы.

Тимоти неохотно положил альбом и протянул Карен, оставшийся на полу, сверток. Та неловко взяла пакет. Она не ждала от Рафаэля подарка и потому сильно смутилась.

— Мой тебе подарок наверху, — сказала она Тимоти.

Он бросился вверх по лестнице, а Карен развернула бумагу. Сначала ей показалось, что там такой же веер, как у Консуэлы, но подарок оказался гораздо роскошней: старинная тяжелая кружевная мантилья и высокий гребень, украшенный драгоценными камнями. Карен могла только догадываться о его стоимости, но она понимала, что не может принять от Рафаэля такой дар.

— Восхитительно! — еле выговорила она.

— Мантилья принадлежит моей матери.

— Я не могу принять такой подарок, — сказала она, но Рафаэль покачал головой.

— Это для вас, — настойчиво проговорил он. — Моя мать хочет, чтобы это принадлежало вам. Такой наряд подходит только вдове. Какая девушка оденется в черное?

Да и любая замужняя леди вряд ли обрадуется такой одежде, подумала Карен, но промолчала. Когда случилось несчастье с Уильямом, она не смогла заставить себя выставить напоказ свое горе. Не зная, что делать, Карен оглянулась и увидела, что Тимоти вернулся и снова стал разглядывать свой альбом.

— Ох, дорогой! Бредфорды повержены! — шутливо сказала ему Карен.

Рафаэль рассмеялся.

— Давай посмотрим вместе, — предложил он.

Они с Тимоти принялись обсуждать альбом, и только после этого Карен заметила напряженные взгляды Луиса и Консуэлы.

— Не правда ли, это великолепно? — спросила она, чтобы как-то разрядить обстановку.

Луис промолчал, а Консуэла надменно вскинула голову и раскрыла веер.

— Очень красиво, но совершенно вам не подходит! Рафаэлю должно быть стыдно!

Карен поняла, что хотела сказать Консуэла: черная мантилья не годится для английской девушки, и только присутствие Рафаэля заставило ее воздержаться от более подробных комментариев.

Мистер Ротенштейн приехал через два дня после Рождества, накануне приема у Касолы. Карен получила официальную телеграмму о его прибытии за два часа до посадки самолета. Она была короткой, но говорила о многом, так как была адресована именно ей. «Бредфорд, компания Касолы». Значит, нужно готовиться к серьезному разговору, решила Карен.

Луис, крайне взволнованный, позвонил во время ленча и предложил захватить ее в аэропорт — встретить мистера Ротенштейна.

— Я полагаю, он ждет, что мы будем встречать его всем хороводом.

— Вот этого-то он как раз и не любит! — воспротивилась Карен.

Она долго работала на него в Англии, и он всегда очень хорошо к ней относился. Мистер Ротенштейн со всеми был добр и внимателен, насколько это мог позволить себе работодатель, но особенно тепло относился именно к ней. В какой-то степени, думала Карен, из-за того, что она вдова и вынуждена растить сына одна, а в какой-то — видимо, она нравилась ему как человек. И, независимо ни от чего, она была благодарна ему за поездку в Испанию. Теперь ее беспокоило то, что мистер Ротенштейн стал вести переписку с Луисом, а затем с Рафаэлем, но не с ней, за исключением, конечно, телеграммы о приезде.

Уверенность вернулась к ней, только когда она увидела человека, похожего на Эйнштейна, который быстро направился к ней, размахивая паспортом, чтобы привлечь ее внимание.

— Так-так, моя дорогая, Испания пошла вам на пользу. Вы выглядите чудесно!

Карен покраснела и протянула ему руку, но он, видимо, решил, что они слишком хорошо знакомы, и поцеловал ее в щеку.

— Как жаль, что вас не было здесь на Рождество, — сказала Карен.

— Нет, нет, это был бы отдых, а я приехал работать, молодая леди. А где же этот молодой человек?

— Л-луис? — нервно спросила Карен.

— Луис Касола. Где он?

— Я сказала, чтобы он не приезжал. Прежде я хотела сама поговорить с вами.

— В самом деле? — удивился он. — Но всеми делами ведает молодой Касола, и я хотел бы обсудить все с ним!

— Нет, все дела в компании вела я! — решительно возразила Карен.

Мистер Ротенштейн погрозил ей пальцем:

— У вас другая работа, моя дорогая. Много раз я писал Касоле и говорил о своих требованиях. Получил ли я что-нибудь в ответ? Нет! Дважды я пытался внести корректировки в мои распоряжения. Был ли отклик? Нет!

— Но я не видела ваших писем! Они не поступали в офис.

— Я посылал их молодому человеку лично. Почему бы и нет? Я много лет знал его отца, притом знал очень хорошо.

— Думаю, он и не распечатывал ваших писем. Для него и в офис приехать проблема.

— Именно это меня и не устраивает! Я не упрекаю вас, моя дорогая. Я знаю вас много лет и знаю, что вы хороший работник. Но это разные вещи. Я разорвал мой контракт с Касолой и обратился к другой компании. Гораздо проще иметь дело с таким человеком, как Рафаэль Валенти, — человеком дела, который к тому же говорит по-английски лучше, чем я!

— Но как вы можете!..

— А почему бы и нет? — спросил он, выходя из аэропорта и оглядываясь вокруг. — А где машина? Я не могу дождаться той минуты, когда снова увижу Севилью!

Карен отвела его к машине, усадила на пассажирское сиденье, положила его сумку в багажник и спросила, удобно ли он устроился.

— В каком отеле вы собираетесь остановиться?

— Отель? Я не собираюсь жить в отеле! Я буду жить у дона Рафаэля Валенти. Он пригласил меня к себе.

Если бы он только знал, подумала Карен, что они с Тимоти живут в доме, принадлежащем Рафаэлю, а скоро и бизнес Касолы будет принадлежать ему, в конце концов.