Онлайн книга «Одесса на кону»
|
Я молчал. – Осуждаешь? – Я там не был. Права не имею. Васыль тяжело вздохнул: – Вот поставили тебя на блок, жрать не привезли, люди волком смотрят. Завтра жив будешь чи ни – не ведомо. Машины, фуры, потяги – они все равно пойдут, а так, купишь, что тебе надо, все, что потрибно, привезут. Але кожный по-своему себя вел. У нас нормально… С фур брали, с грузовиков, а мирняк так пропускали, завжди потрибно людиной залищатися. А были такие, кто над людьми издевался, сумки высыпал, кто и расстреливал. А кто и побратимам в спину стрелял… – … – Короче, были люди, которые у этого Пивовара были что-то вроде личной бригады. Не только из армии, были из «Правого сектора» в основном. Пивовар им платил, а они с кем надо – разбирались. Возбухнешь – подорвешься на дороге или из засады расстреляют. На ту сторону, если надо, ходили, договаривались с сепарами. Сепарам тоже кушать охота. Там как было – приехала, скажем, мобильная группа или СБУ. Опа – и тут же сепары начинают обстрел. Я сам не раз такое бачил… – … – Короче, мне сказали, Морбид – фашист и сатанист, у него руки по локоть в крови. В АТО пошел, чтобы людей вбивать. Псих конченый. И с ним не только контачить, про него и спрашивать небезпечно. Если не хочешь без вести пропасть. Его вообще побратимы за своего не считают, мразь мразью. Интересные дела. Вот такие вот монстрики – и ходят по улицам Одессы. Эх, Одесса, жемчужина у моря… – А Пивовар сейчас где? – Пивовар? А он в Генштабе теперь. Ему Звезду Героя привесили… Еще круче. Но у меня крутилась в голове мысль, что что-то не сходится, и до меня дошло что. – Слушай, Васыль. А сколько Пивовар мог платить Морбиду? – Сколько? А бис его знае… – Я не про то. Вот смотри – Морбид возвращается в город. Сколько у него могло быть при себе денег? Васыль озадаченно почесал затылок. – А бис его знае… – Много, согласен? Если он такими делами занимался. Так почему же он работал в порту, почему жил в квартире, которая принадлежала матери? Единственное ценное, что мы нашли, – это винтовка, да и то не факт, что его. Почему у него не было машины? Где все деньги, которые он привез из АТО? – … – Морбид был старшим группы, которая работала на Пивовара? – Нет вроде. – Тогда сможешь узнать, кто еще входил в группу с ним? – Можливо… Перед встречей с Васылем «Тойоту» я оставил на соседней улице. Когда открывал машину – услышал за спиной тихий свист. Резко обернулся. На противоположной стороне улицы стояла белая «Шевроле Нива». Из опущенного окна лыбился на все тридцать два Слон… Слон – это Евгений, мой куратор. Мы с ним вместе служили, потом он по кабинетной работе в основном пошел, а я подался в чистые оперативники. Но чисто кабинетной крысой его назвать нельзя, он, если надо, и мне фору даст. Прохаванный, армия учит. В армии слон – это СЛОН, Солдат, Любящий Огромные Нагрузки. Я не знаю, кем был в армии Евгений, но погоняло это у него с армии, он так его и в ГРУ сохранил – СЛОН. Он сидел на пассажирском, кто был за рулем – я не видел. Толкнув дверь, он вышел, подчеркнуто держа руки перед собой. С ГРУ у меня сейчас сложные отношения. – Ты один? – спросил он. – Не уверен. – А я уверен, что время обеда. Поедем, поедим? После недолгих раздумий я кивнул. В Украине индустрия уличного питания вообще развита почти по-европейски, в Киеве на каждом шагу машины с кофе стоят. А Одесса с ее туристической раскрученностью – и вовсе может накормить самого взыскательного гурмана. Но нам было надо не только поесть, но и пообщаться. В итоге мы купили простые хотдоги, кофе и устроились на лавочке в районе дворца Воронцова. Место людное, если что. Слон изменился… У него всегда были серые волосы, но сейчас он выкрасил их в пшеничный цвет и отрастил такого же цвета усы. – Ну, чего? – преувеличенно весело и беззаботно спросил Слоняра, взгляд у него при этом был напряженным, бегающим. – И что ты тут делаешь? Только мне этот преувеличенно веселый тон был не по душе, устал я от всего, и нервы были на пределе. Поэтому я посмотрел на него в упор и спросил: – А ты? Слон, обдумывая ответ, хлебнул кофе. – Давай так. Вопросов к тебе по прошлому мы не имеем. Но ты – в резерве. И ты понимаешь почему, так? Понимаю. Потому что с той операции в водах Средиземного моря я скорее всего раскрыт американской разведкой. А может, и не раскрыт. Но в нашем деле – подозрение равно утверждению. Никто не рискует. – Понимаю. Дальше что? – … – Ты на меня вышел или я на тебя? Слон снова отхлебнул кофе. – Ты чего такой подорванный? В туалете ноги не ошпариваешь? – Нет. Просто ты подошел ко мне и даже не подумал, может, дела у меня. – Вообще-то как к другу подошел. Я решил, что действительно перебарщиваю. – Извини. – Да чего тут. Ты тут по делам, я смотрю. – Ага. От полицейской миссии. – Чего?! – Полицейская миссия Евросоюза. Помощь Украине. Информация для Слона была столь неожиданной, что он решил взять по пиву в ближайшем ларьке. – Извини, без меня, – отказался от пива я, – еще на службе. Слон сбегал за пивом, не выходя из моего поля зрения. Откупорил банку, хлебнул. – Ты серьезно? – Вполне. – Зачем тебе это? – Ну, должен же я чем-то заниматься, верно? Жизнь скучна. Клиентов нет. Денег тоже нема… – Это тебе эта… Ну, твоя шведка устроила? – Скажем так, поспособствовала. А что? – Да ничего. Ты, получается, на шведов теперь работаешь. – Ну, другой же работы нет. Кстати, у меня официальный контракт, как положено, на четырнадцать месяцев, с выплатами. Причем не со шведами – а с Брюсселем, с Евросоюзом. С медицинской страховкой. А знаешь, сколько мне шведы вопросов задали? – … – Меньше, чем ты сейчас. То есть ноль. Подозрение равно утверждению, я понимал Слона, а вот он не понимал ни меня, ни того, что происходит. Хотя считался специалистом по Западной Европе. Но он ее изучал, а я там жил. Если ты живешь в России, то все не то, чем кажется, и у всех есть двойное дно. Европейцы так не живут, у них всё – чем кажется, то и есть. И если они заключают с тобой контракт на подготовку украинских полицейских, то это именно контракт на подготовку украинских полицейских. А не прикрытие для работы на шведскую спецслужбу. Шведы не рискнут хотя бы потому, что если это все вскроется – то у ЕС возникнет масса неприятных вопросов к шведскому правительству, а на репутации Швеции окажется пятно. Мы этого не понимаем, потому что мы так не живем. А они живут именно так. |