Книга Война послезавтра, страница 82 – Василий Головачев

Олег свернул к сверкающим чёрным и зеркальным стеклом зданиям выставочно-культурного комплекса «Крокус Экспо». У павильона № 1 все места на стоянке были заняты, и он предложил:

— Выходите, я поставлю машину поближе и присоединюсь.

Вылезли. «Туарег» отъехал. Дуня проводила его глазами, взяла Афанасия под руку.

— Фаня, ты сорвался, да? Там, на дороге.

Афанасий с весёлым любопытством покосился на жену.

— Как ты меня назвала?

— Фаня… так бабушка Женя называла племянника. Тебе не нравится? Могу Афанасьюшка… но длинно…

— Пусть будет Фаня, но только между нами.

— Хорошо, любимый. И всё же…

Афанасий тоже посмотрел вслед машины Олега, помедлил.

— Только не сердись, — виновато сморщилась Дуня. — Ты же знаешь, как я не люблю драки.

— Я не сержусь. Я лишь восстановил некую условную справедливость, по какой мы должны жить, в отдельно взятой машине. Но ты права в другом: идёт странное накопление негатива, случайные события выстраиваются в цепочку, если проанализировать последние пару месяцев, а случай — не только «визитка бога», как шутят острецы, но и реальное отражение замысла дьявола.

Дуня поёжилась.

— Мне показалось…

— Что?

— Всё происходит, когда мы встречаемся с Олегом…

Афанасий увёл Дуню с лестницы главного входа в павильон, развернул к себе.

— И я подумал о том же. Начиная с нашей встречи в Судиславле мне всё время приходится встревать в разборки. Не понимаю, в чём тут дело, я к нему отношусь по-дружески со школы, мне и там постоянно приходилось вступаться за него, и это, похоже, превратилось в тренд.

Дуня улыбнулась:

— Мудрёно говоришь. Давай будем встречаться пореже.

Афанасий прижал её к себе.

— Вы и тут обнимаетесь, — возвестил голос Олега о появлении майора. — Можно я присоединюсь?

— Веди, — коротко сказал Афанасий.

Экспозиция Luxury HITS расположилась во всех четырёх залах первого павильона. Праздношатающегося народу было много, что говорило о повышенном интересе обывательского электората к богатству, роскоши и элитному образу жизни. Всем хотелось приобщиться к жизни «класса люкс», широко раскрывая глаза при виде шедевров коммерческого искусства.

Однако это своё мнение Афанасий поменял, когда компания в потоке других посетителей выставки обошла все залы павильона. Устроители не зря позиционировали коллекции Luxury как роскошь «для миллионов», имея в виду то, как будет выглядеть пространство жизни человека в ближайшем будущем.

Золотых унитазов и сверкающих побрякушек здесь не было в принципе, за исключением коллекции алмазов из Южной Африки. Зато присутствовала ресторанная посуда и храмовая мебель, привезенная из Индии. Был стенд «Art-Подушка», который показал мастерство в домашнем текстиле знаменитых российских дизайнеров. Разумеется, не обошлось без участия Дома Валентина Юдашкина, на стенде которого, оформленном в космическом стиле, были представлены все отрасли интерьерной моды — от фарфоровых сервизов до предметов сервировки и космической посуды, каждая из которых имела свой аромат.

Рядом на стенде раскинулась коллекция бытовой моды Игоря Чапурина, чуть дальше — коллекция Дома моды Баканова, главной фишкой которой была «потомственная колдунья Лаура», щеголявшая в чёрно-золотом балахоне со звёздами.

Дуню больше всего интересовали близкие ей по творческому поиску ряды текстиля с вышивкой, у которых она задерживалась надолго.

Мужчины терпели, не мешая юной леди любоваться коллекциями одежды и текстиля, обменивались мнениями, скептически отзываясь о некоторых экспонатах вроде «подушек от Теплицкой» или «французского интерьера для мигрантов» от Алекса Каширина.

Поход длился два с лишним часа.

Дуня наконец устала, с раскаянием припала к груди Афанасия, подняла сияющие глаза.

— Больше не могу, ноги дрожат. Давайте где-нибудь посидим.

— Здесь хорошие рестораны, — сказал Олег. — Мы проходили поворот.

Они вернулись к перекрёстку павильонов, сориентировались, траволатор доставил их в третий корпус, и вскоре троица села за столик ресторана «Пимпим», оказавшегося вполне демократичным, уютным и с прекрасной европейской и русской кухнями.

Посидели в уголке, у огромного — во всю стену — окна, поглядывая на присмиревшую под дождём природу. Дуня вспоминала стенды, долго рассуждала о коллекциях вышивок, хвалила мастеров, потом призналась, что выставка ей пришлась по душе, и она даже признательно положила ладошку на руку Олега, отчего у майора случился ступор, после которого он поймал взгляд Афанасия и развёл руками:

— Я же говорил — ей понравится?

— Очень! — подтвердила девушка. — Я не представляла себе, что роскошь роскоши рознь.

— Значит, вечером едем в Дом музыки? Начало в семь.

Дуня нерешительно посмотрела на мужа:

— До семи еще три с половиной часа, где мы будем ждать?

— Поедем ко мне, на старую квартиру, — сообразил Афанасий, имея в виду служебную, оставленную им в Бибиреве. — У меня ключи есть.

— И я с вами, — заявил Олег.

Афанасий отвердел лицом, крутанул желваки, взгляд его стал тяжёлым.

— Олежка, у нас там всего один стул и кухонный столик, остальное я перевёз в Королёв, а у тебя квартира в Москве, на Живописной. Съезди, отдохни, потом заедешь за нами в шесть. Договорились?

— Поедем все ко мне.

— Нет!

Олег посмурнел, криво улыбнулся.

— Третий — лишний, как говорится?

— Объяснить на пальцах? — Афанасий начал заводиться.

Дуня подвинулась к нему, успокаивающе сжала локоть.

Олег посмотрел на неё длинно, в глазах его снова проявился тоскливый шалый блеск, но продолжать пикировку он не рискнул.

— Ладно, заеду в шесть.

Доехали до улицы Плещеева быстро, вопреки ожиданиям. Олег высадил пару у шестнадцатиэтажки и уехал, пообещав решить вопрос с билетами.

Поднялись на одиннадцатый этаж, Афанасий открыл дверь, и Дуня первой вошла в квартиру, в которой он прожил без малого два года и от запаха которой уже успел отвыкнуть, хотя переехал отсюда в Королёв всего две недели назад.

— Ты забыл про диван, — с блаженной улыбкой упала Дуня на мягкое сиденье; диван Афанасий перевозить на новую квартиру не стал.

— Не хотел, чтобы Олег оставался, — ухмыльнувшись, сознался Афанасий. — Он таким прилипалой никогда не был.

— Он один… и в меня влюблён.

— Вот это меня и пугает.

Дуня приподнялась, села, испытующе глядя на мужа.