Онлайн книга «Вызываю огонь на себя»
|
– Затем произошла трагедия, господин аль-Ахдар. Нашу диверсионную группу атаковали и из балок, и со стороны позиций роты с применением БМП. В сложившейся обстановке шансов выжить у воинов не было. Но они сражались, как львы, это подтверждают водители пикапов, доставивших группу в промежуточный район. Они все видели в бинокли. Это, господин аль-Ахдар, была засада. Неверные знали о выходе нашей диверсионной группы. – И кто же сообщил противнику об этом. Не моргнув глазом, аль-Диаб солгал: – К сожалению, предателем оказался тот, на кого я никогда не подумал бы. Мой заместитель Аббас Фаур. – Это твои предположения или есть факты, подтверждающие предательство? – Конечно, я понимаю, что мои слова на данный момент ничего не стоят, но скажу, Фаур признался в том, что вынужден был сотрудничать с правительственной службой безопасности. – Вынужден? Почему? – Как я понял, неверные держали у себя родственников Фаура. Когда он признался, меня охватила ярость. Я готов был убить его. – Почему не убил? – Потому что в это время я узнал, что Фаур не только сдал диверсионную группу, но и, прикрываясь моим именем, отдал приказ минометной батарее и танковому взводу выйти на огневые позиции, что вы категорические запретили, и об этом, естественно, знал Фаур. Более того, он приказал открыть танкам и батарее огонь по позициям роты. Бесполезный огонь, потому что неверные неожиданно отвели всю технику в зону недосягаемости минометов и танков. Я думаю, что и это было оговорено Фауром с неверными. Никакого ущерба наш обстрел противнику не нанес, а вот ротный, видимо завершив согласования всех вопросов, возможно, через русского советника, вызвал авиацию. По моим данным, два фронтовых бомбардировщика «Су-24». Они полностью уничтожили три танка, три миномета, пять тягачей, расчеты, серьезно повредили четвертый танк. Признаю, что я виноват в том, что доверял Фауру. Я считал его своим братом. Когда поднялся на главный КНП, заместитель находился там. Он сидел, качаясь и бормоча что-то вроде, что я сделал, нет мне пощады, за точность не ручаюсь. Я провел его к себе. И там он признался, что работал на правительственную службу безопасности. Я отвел его обратно, хотел связать, чтобы с утра доставить в штаб, но в это время прошел ваш вызов. Я упустил Фаура из вида всего на секунды. Он воспользовался этим и застрелился из трофейного «ПМ». Пистолет раньше был у меня, потом я отдал его Фауру. Убедившись, что заместитель мертв, я вместе со связистом прошел в узел связи, а затем выехал сюда, выполняя приказ. Это все, господин аль-Ахдар. Не отрицаю свою вину и готов понести любое наказание. Аль-Ахдар вплотную подошел к полевому командиру, вонзившись в него своими черными, безжалостными глазами: – А какое наказание ты заслужишь, знаешь? – Так точно. Смерть. Я обязан был контролировать ситуацию, но доверился заместителю, не предполагая, что самый близкий мне человек в отряде предатель. – Фаур знал о нашем человеке в бригаде неверных? – Да. – Джавар Башади арестован. Недавно. – Еще не легче. Но… когда Фаур успел сообщить неверным о нашем человеке? Он не пользовался средствами ротной связи. – Ты сказал мне правду? – Да, господин аль-Ахдар. – Поклянись жизнью близких. – Клянусь, – вновь не моргнув глазом, дал клятву полевой командир. – Хорошо, значит ты готов принять наказание? – Так точно. – Надеюсь, труп ты не трогал? – Никак нет. – Связист на месте? – Так точно. – Он слышал ваш разговор с Фауром… когда тот признавался в предательстве? – Не знаю. Вообще-то он был недалеко, мог слышать. Что-то, наверное, слышал. – Хорошо. Жди! Аль-Ахдар повернулся, прошел к окну. Прошло пять минут, десять, ничего не менялось. Наконец по истечении двадцати минут телефон главаря бандформирования прозвучал сигналом вызова: – Слушаю, – ответил аль-Ахдар, – так… уверен?.. Дальше?.. Лишь это?.. Я понял тебя, возвращайся. Аль-Ахдар резко повернулся: – Что ж, Самер… Он назвал полевого командира по имени, и это был хороший знак. – …Мои люди посмотрели труп, бегло допросили связиста, твои слова подтвердились. Но это не снимает с тебя ответственности за неоправданные потери и халатность. Ты проморгал предателя у себя под носом. Это не прощается. Но… сейчас не та обстановка, чтобы лишать отряд командира. Случись произошедшее в другое время, я приказал бы отрезать тебе голову и уничтожить твою семью. Но сейчас… сейчас будем считать, ты получил шанс искупить вину. Аль-Диаб преданно смотрел на командующего: – Я сделаю все, что прикажете, господин аль-Ахдар. – Неверных надо наказать. – Полностью согласен с вами. – И это предстоит сделать тебе. – Контрнаступление? – Не перебивай! – Извините. – Сейчас возвращайся на КП, сам смотри за высотой Астара, позициями взводов, узнай, вернул ли ротный технику на место. В девять тридцать к хребту подойдет установка «Град». Уточни расчету позицию, чтобы она могла накрыть место дислокации вражеской роты. После залпа расчет придется оставить в твоем подчинении, снаряды подвезут. Подойдет и пополнение. Людей вместо Фаура и Хакила прислать или найдешь замену из своих? – Заместитель мне больше не нужен. Обойдусь. И Хакилу найду замену. Хотя вам, наверное, лучше прислать своего человека. Вижу, вы не доверяете мне, так пусть ваш человек смотрит за мной. – Я никому не доверяю. А чтобы следить за тобой, посылать никого не надо. При необходимости весь отряд будет доносить на тебя. Найдешь командира первой группы сам. – Слушаюсь. – Ты уверен, что все воины группы Хакила погибли? – Да. Никто из них не сдался бы в плен. – Даже раненым? – После бойни у балок раненых остаться не могло. Моих людей расстреливали из пушки БМП и пулеметов. Расстреливали в упор. И взвод неверных вел огонь из балок. В таком огненном аду выжить невозможно. – Ладно. Я услышал тебя, вопросы ко мне есть? – Один, господин аль-Ахдар. – Слушаю. – Когда точно установка залпового огня должна нанести удар по позициям роты? – Это тоже решишь сам. Все? – Так точно. Благодарю вас, господин аль-Ахдар. – Не торопись. Я не отменил наказания, я всего лишь отсрочил его. Отменю лишь в том случае, если ты полностью искупишь свою вину, удержав хребет. Свободен! – Слушаюсь. |