Онлайн книга «Игра в убийство»
|
– Вы-то, конечно, все уже этой Ольге сообщили, чтобы мне еще больше подгадить… – продолжил Сычик. Надежда не стала его разуверять, что и не подумала этого сделать. Она была зла на Ольгу, да и связи у них не было. – Ну вот, а вечером в тот же день со мной связался заказчик и сообщил, что Симакова не придет, потому что она целый день должна быть на «Семафоре». – Где? – На «Семафоре». Это такое рекламное мероприятие, то есть все компании представляют свои рекламные ролики, они идут беспрерывно в режиме нон-стоп. Ну и заинтересованные лица смотрят, контракты заключают на рекламу… В общем, он сказал, что Алина будет там с утра до вечера. Решили перенести все на следующий день. Я еще просил дату уточнить, поскольку офис снял всего на три дня и нужно было продлить. – Продлили? – осведомилась Надежда. – Ну да, а на следующий день он позвонил и сказал, что все отменяется, что с Ольгой Непрудной произошел прокол, то есть эксперимент нельзя теперь оценить точно. – И денег не заплатил? – догадалась Надежда. – Ну да, только накладные расходы. – То есть заказчик вам не сказал, что Симакова погибла? – Да нет… Так что я до сих пор ничего про это не знал… Слушайте, да вы можете внизу, в охране, проверить, они там по старинке все записывают в такую книгу амбарную! Какой офис открыт, а где вообще людей нет… Так вот, позавчера нас никого вообще тут не было, охранник точно скажет… А офис еще на три дня оплачен, вот я и решил тут заказчика принять. То есть вас… – Сычик посмотрел грустными глазами. И Надежда поняла, что он говорит правду. Что ж, отрицательный результат тоже результат. – Ну ладно, – сказала она, – пока свободны. И поскорее отвернулась, чтобы не слушать его причитаний. Покинув бизнес-центр «Дукат», Надежда задумалась. Выходит, Виталий Сычик не виноват в смерти Алины Симаковой. Надежда ему поверила. Даже не столько поверила его словам и интонации, сколько он убедил ее своими аргументами. В злополучном триста семнадцатом офисе он до сегодняшнего дня не был, а снимать для своей ролевой игры другое помещение не стал бы. Другого мотива, кроме случайной смерти во время ролевой игры, у него не было. А у кого был такой мотив? Додумать эту мысль до конца Надежда не успела: в сумке зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось слово «Мама». – Да, мама! – проговорила Надежда, поднеся телефон к уху. – Ты где сейчас находишься? – спросила мать строго. – Я звоню тебе домой, но никто не отвечает! Надежда почувствовала себя пятиклассницей, которая прогуляла школу, чтобы пойти в кино. Да что же это такое? Она взрослая и уже немолодая женщина, а все еще должна отчитываться перед матерью, куда она ходит и что делает! – Ну да, конечно, никто не отвечает! Саша на работе, я хожу по делам, а кот не умеет говорить по телефону… – Как ты разговариваешь с матерью? – Но, мама… – Сколько у тебя матерей? – Что за вопрос? – Надежда начала накаляться. – Одна, и неповторимая! – «И мне хватает ее за глаза», – добавила она мысленно. – То-то же! И вообще, у тебя осталось не так уж много родственников! Кстати, ты узнала ее телефон? – Чей? – переспросила Надежда, не поспевая за стремительным полетом маминой мысли. – Ольги. Твоей родственницы. – Нет, я еще не успела… – Неужели это так трудно? Ведь я просила тебя об этом несколько дней назад! Я не так уж часто тебя о чем-нибудь прошу, неужели ты не можешь сделать для меня такую малость? – Но, мама… – Ты не взяла ее телефон даже тогда, когда встретилась с ней! – Ну, не получилось… она, как всегда, куда-то спешила… – Она – понятно, она работает, а вот ты! Куда ты вечно спешишь? – Мама, у меня тоже много дел… – Много дел? – раздраженно переспросила мать. – Какие у тебя дела? Я понимаю, Саша работает, но ты-то сидишь дома! – Ну да, сижу! – проворчала Надежда, чувствуя, что настроение у нее окончательно портится. – Это только разговоры! Мне каждый норовит что-нибудь подсунуть, какое-нибудь дело, так что на свои собственные времени не остается… – Ты не на меня ли намекаешь? – возмутилась мать. – Я тебя так редко о чем-нибудь прошу… но если тебе так трудно узнать Ольгин телефон, я попробую попросить кого-нибудь другого… Она не добавила «как будто у меня нет дочери», но эти слова явственно читались в ее интонации. – Мама, я обещаю – непременно узнаю ее телефон! – проговорила Надежда, чтобы прекратить этот разговор, бессмысленный и беспощадный, говоря словами классика. – Свежо предание, но верится с трудом! – проговорила мать опять-таки словами классика и отключилась, оставив за собой последнее слово. Надежда некоторое время шла, глубоко дыша, чтобы избавиться от неприятного осадка после этого разговора. С матерью отношения у нее были вовсе не плохие, просто, когда мать что-то вбивала себе в голову, она добивалась этого всеми правдами и неправдами, долбя Надежду, как дятел трухлявый пень. И сейчас не отстанет, пока Надежда не узнает для нее Ольгин телефон… И тут Надежда вспомнила, о чем думала перед тем, как ее отвлек звонок матери. Она думала о том, у кого был мотив для убийства Алины Симаковой. И мотив этот был как раз у Ольги. Ольга была одной из двух претенденток на заманчивое место директора филиала – и Алина стояла у нее на пути. А теперь, стоило Алине умереть, точнее погибнуть, Ольга тут же получила это место и уже неплохо на нем обжилась. Так что если вспомнить древнее правило «кому выгодно», то стрелка компаса указывает именно на Ольгу Непрудную… А это значит, что Надежда должна с ней встретиться. Вот и телефон заодно узнает для матери… Долго не раздумывая, Надежда отправилась в кинокомпанию «Гамма». В конце концов, все вертится вокруг этой фирмы, и нужно взглянуть на нее своими глазами. Кинокомпания занимала трехэтажный особняк в Песках – историческом районе, расположенном неподалеку от Смольного, на месте Советских, прежде Рождественских улиц. Войдя в особняк, Надежда оказалась перед строгим охранником, который потребовал у нее пропуск. Вид этого охранника отчего-то напомнил Надежде прежние, давно прошедшие времена, когда она работала в секретном НИИ, так называемом «почтовом ящике». Тогда у них на вахте дежурили такие же суровые охранники, перед которыми робели даже начальники отделов и уважаемые доктора наук. От этого воспоминания на Надежду нахлынула не свойственная ей робость. |