Онлайн книга «Афганский кегельбан»
|
— Уй! Щиплет, с ума сойти! — Терпи, казак, атаманом будешь! Девушку постесняйся. — Нет, вы меня не обманываете, а? Она правда иностранка?! — Правда. — А вы ей кто? — Сопровождающий. — Ты сам-то, Валька, тоже иностранец! — хмыкнул Степаныч, в очередной раз затянувшись халявным бычком. — Узбек, с понтом дела! — Точно! — кивнул Сухарев. — А я-то думал, кого мне твоя физиономия напоминает? Голос тоже… Ты артисту Сагдуллаеву не родственник? Это тот, который Ромео играл? Ну фильм такой был, про летчиков, «В бой идут одни „старики“»? — Нет, не родственник, — проворчал Валентин, — просто я большую часть жизни в Узбекистане прожил. А вообще-то я русский, моя фамилия Кузовлев. — Но по паспорту — узбекский гражданин! — уточнил Степаныч. — Так что ему, между прочим, надо говорить так: «Терпи, басмач, курбаши будешь!» И захихикал. — Ты лучше придумай, Степаныч, что дальше делать? — проворчал «узбекскоподданный». — Мотор, похоже, капитально заглох, нам самим ни хрена не выползти. Тягач нужен! Пешком в Саватеево попрем? — Не хотелось бы, — покачал головой старшой. — Уж больно у меня в ребрах гудит, да и нога левая поскрипывает. Тяжко ковылять будет… — Я бы вас подвез, — сказал Сухарев. — Только вы уж больно ловко свои дрова поперек дороги поставили — никак не объедешь! — Объезд-то есть, могу показать, — Степаныч скурил бычок до фильтра и бросил в лужу. — Если просеки еще не совсем раскисли. — Залезайте! — решительно объявил Станислав Аркадьевич. — Покажете, где ваша просека. — Чуток погоди, мы вещички прихватим. А то утро не за горами… Народ тут, правда, прежде был не вороватый, однако за последние годы все попортились… — Бревна-то не боитесь оставлять? — пошутил Сухарев, когда дальнобойщики, прихватив из «Татры» разные мелкие пожитки, подошли к «восьмерке». — Не растащат? — Здесь, где лесу и так до фига — навряд ли, — усмехнулся Степаныч, отодвигая правое переднее сиденье. — А вот на югах — там не поручился бы… Так, Валька, лезь назад! И вам, госпожа американка, тоже лучше туда сесть. Мне надо будет штурманом поработать, дорогу показывать. Галя без большой охоты перебралась назад, Степаныч уселся рядом с Сухаревым. «Восьмерка» развернулась и поехала обратно, в сторону Московского шоссе. Валентин все присматривался к американской гражданке. — Что вы так смотрите? — проворчала Галя. — Я — не Лена, с которой вы знакомы. Это очень понятно или нет? — Я уже понял, — сказал Валентин, — но вы очень на нее похожи. И голос похож, только она все чисто по-русски выговаривала. Ну, и еще она не такая сердитая. — Ничего не могу поделать. У меня нет сегодня настроения быть веселой. А вам та Лена очень нравилась, да? — В общем-то, да, — кивнул Валентин. — Но у нас с ней ничего не было. Просто она мою бабушку спасла от смерти… — Да? Интересно. Она доктор? — Нет, она студентка из Москвы. Тут гостила у своих родных. А у меня бабушка пошла гулять с собакой, поскользнулась и упала. Очень сильно ударилась: шейку бедра сломала. Вечер, пустой двор, кто поможет? Да еще могут за пьяную принять и вообще обойдут. А Лена случайно мимо шла, она улицы перепутала, Федотовскую и Федоровскую — адрес нечетко записала. Так она бабушку взвалила на плечи и донесла до дому. Потом позвонила в «Скорую», и бабушку в больницу отвезли… Врачи говорили, что если б бабушка часа два на морозе пролежала, то замерзла бы запросто. — Приятно, что я похожа на эту хорошую девушку, — иронически произнесла Галя. Машина подкатила к выезду на шоссе. — Налево, через осевую сворачивай, — сказал Степаныч, — километра через полтора будет камень с надписью: «Удачи тебе, водитель!» Вот сразу после него — опять через осевую и на просеку. Меньше чем через минуту фары высветили камень с надписью, и Сухарев свернул туда, где был въезд на узкую, порядком измятую колесами просеку. — Мы тут точно проедем? — с сомнением вопросил Станислав Аркадьевич. — Вообще-то, у меня не джип… — Проедем! — обнадежил Степаныч. — Местные тут даже на «Запорожцах» катаются. — На «Запорожцах» — это понятно, — хмыкнул Сухарев. — Если он завяз, так все просто: взял под мышку и понес… Валентин хихикнул, а Галя не отреагировала. Наверно, уже забыла у себя в Америке, что такое «Запорожец». Правда, помолчав немного, она неожиданно спросила: — Дядя Степан, а почему вы сказали, что девушка Лена была злой рок? — Я, девушка, не Степан, а Николай, — поправил дальнобойщик. — Кузьмин Николай Степаныч. Николай — имя, Степаныч — отчество. Отец у меня был Степан, царствие ему небесное. Это первое. А касательно Лены, то насчет злого рока я сказал потому, что, когда мы зимой взялись ее в Москву подвозить, у меня язва прободнулась. Хорошо, что хирург в Сидоровской райбольнице был не очень пьяный, а только поддавши — вытащил. Но я почти два месяца провалялся. Вышел — как Кощей Бессмертный, жрать ничего нельзя, лекарства дорогие… Думал, что баранку не удержу. Однако ничего, уже к лету оклемался. А с этим гавриком (Кузьмин мотнул головой в сторону Валентина) — еще похлеще вышло. Нашли в снегу еле живым, поблизости какая-то зеленая «девятка» брошенная стоит. А «КамАЗа» с грузом — нету. И девки этой, Лены, тоже нету. Вот такие они, добрые девушки, теперь! — То есть она была из мафии, да? — спросила Галя. — Вот этого не сообщила! — саркастически заметил Степаныч. — Но отчиму Валькиному пришлось прилично раскошелиться, это точно! Груза почти на миллион было, да сам «КамАЗ» тоже, не дешевле «Мерседеса-500» стоит. — У тебя богатый отчим? — заинтересовалась американка. — Я его деньги не считал, — проворчал Валентин. — Наверно, было чем, раз заплатил. — А почему он тебя не устроит на другую работу? Трак-драйвер — это опасно и тяжело. — Не находит нужным! — сердито ответил пасынок миллионера. — Он тебя взял из детдома? — полюбопытствовала Галя. — Нет, он просто женился на моей маме. После того, как мой отец в Афгане погиб. — Да? — в голосе Гали появились сочувственные нотки. — Мой родной отец тоже был в Афгане… — На чьей стороне, интересно? — совсем сердито спросил Валентин. — На вашей, на русской! — тоже зло проворчала Галя. Валентин посмотрел с недоверием. — А говорила, что американка… — У меня паспорт американский, — уже более ровным тоном пояснила «Хэлайна». — А сама я — русская, у меня родители были русские. Только родной отец после Афгана много пил, потом чего-то украл и сел в тюрьму. Мать еще раз вышла за пьяницу, они напились и сгорели пьяными, когда мы с сестрой были в школе. Нас отдали в детдом, а через два года меня удочерили и в Штаты увезли. |