Онлайн книга «Чужая игра»
|
— Нет возражений. — Идем дальше. Ваш почерк зафиксирован в Южной Америке, Испании, Югославии, Колумбии, а теперь и в Греции. Но опять-таки все это одни догадки, пусть и обоснованные с точки зрения спецслужб, однако цена им — рубль в базарный день. И снова фактов — ноль. — Простите — что значит «мой почерк»? — А то и значит, что ликвидации были проведены безупречно и с большой выдумкой. У вас талант стратега, Карасев. — Не замечал… — Зато другие заметили. Правда, некоторые слишком поздно. Как, например, Шалычев и иже с ним. Помните Шалычева? — Вы меня уже достали с этим Шалычевым. Говорю вам — у меня амнезия. — Кстати, в тот период вы работали на нас, — неумолимо продолжал Абросимов. — Правда, не совсем официально. Хоть это вы помните? — Очень смутно. Все как в тумане… — И, судя по весьма скудным данным, якобы выполняли какое-то задание у черта на куличках. По меньшей мере в тысяче километров от столицы. — Возможно. И скорее всего, так оно и было. — Как же! — воскликнул Абросимов. — Вы были в столице! — Это вы так утверждаете… — Это не голословное утверждение, а факт. — Меня кто-то видел? — В том-то и дело, что нет. Вы просто фантом, милейший. — Тогда о каком факте идет речь? — Ваш почерк. — Создается такое впечатление, что вы пытаетесь повесить на меня всех собак. — Отнюдь. Ликвидация Шалычева (я в этом уверен на все сто процентов) — ваших рук дело. Господин губернатор отдал концы так «красиво», что до сих пор и милиция, и служба безопасности на ушах стоят, чтобы узнать хоть самую малость. — Заказные убийства раскрываются редко. Почитайте прессу, там все сказано. — Согласен. Это когда наемный убийца подстережет свою жертву, например, в подъезде дома. Или где-нибудь на улице. — А где был убит этот… Шалычев? — Ах, Карасев, Карасев… Может, перестанем играть в прятки? — Я не играю. — Уж кто-кто, а вы-то должны знать, где это случилось. — Может быть, и должен. Но не знаю. — Упрямец… — Абросимов с трудом сдержался, чтобы не сказать мне какую-то резкость. — Добро, так и быть, — сказал Абросимов. — Я расскажу вам, как все было. Киллер проник в правительственное здание, охраняемое с величайшим тщанием, и смог уйти незамеченным в тот самый момент, когда были блокированы все входы и выходы. И это при том, что Шалычев был убит практически на глазах своих коллег, а тревогу в здании объявили спустя считаные секунды после гибели губернатора. Вот такая беллетристика. — Занятно. И все-таки повторю еще раз: я не знаю Шалычева и не убивал его. Зачем мне чужие «подвиги»? — Какая вам разница?! — Абросимов взвился словно ужаленный. — Карасев, вас нет! Понимаете, вы теперь как зеленый человечек, пришелец. Паспорт у вас поддельный, идентифицировать вашу личность невозможно: лицо другое, кожу на подушечках пальцев вам пересадили, так что папиллярные линии вообще отсутствуют — эдакий феномен, ошибка природы. Что еще? — Вы хотите сказать… — Угадали, Карасев. На все сто угадали. У вас отсюда есть только два выхода. Помните «Кавказскую пленницу»? Или мы вас сосватаем, или… — Или что? — Нет, к прокурору мы вас не поведем: вы ведь призрак. А наша судебная система воспитана на голом материализме. — Это точно… — Впрочем, будь призрак в состоянии хорошо заплатить, то сразу нашлись бы и адвокаты, плюющие на мистический ужас, и судьи, готовые принять взятку хоть от Мефистофеля. Да не оскудеет рука дающего… — Почему бы вам не связаться по моему поводу с полковником Кончаком? Если все, что вы мне тут наговорили, правда, он подтвердит. Мне уже надоело говорить, что у меня потеря памяти. — Э-э, батенька, не тут-то было. У полковника своя свадьба, а у нас своя. Мы с ним решаем разные задачи и обмениваться информацией не имеем права. — Помнится, на первом допросе… — Это была просто беседа, — перебил меня Абросимов. — Беседа, Карасев. — Пусть так. Так вот, вы тогда сказали, что Кончак меня вам передал. Как это понимать? — Очень просто — тогда я вас просто не знал. И мне были интересны ваши реакции. — А теперь? — О-о, сейчас я вижу — вы именно тот человек, что нам нужен. Только вы, и никто иной, в состоянии выполнить одно очень важное задание. — Естественно, для блага государства и демократии… — Вы опять иронизируете, Карасев. Это, кстати, хорошо. Значит, у вас есть надежда на выздоровление. — Я в этом не сомневаюсь. Еще один ваш укольчик — и все будет в ажуре. — Мы просто делаем свою работу. И стараемся исполнять ее с максимальной эффективностью. — Цель оправдывает средства… — Для киллера вы хорошо начитаны. — Это недостаток? — Отчасти. Когда в одном человеке объединяются две ипостаси — абстрактный образованный мыслитель и жестокий прагматик без внутренних тормозов, — его невозможно обуздать. — Так уж и невозможно… — Действия подобного индивидуума нельзя спрогнозировать, а значит, неизвестно, в какую сторону он направит свой разрушительный сплав столь разноплановых натур. — А вы не можете себе представить такой поворот, что я не хочу больше заниматься тем, чем раньше? И не по причине капризной натуры. Просто я перегорел и уже не гожусь для таких подвигов. — У вас нет другого варианта. Я вам говорил, что мы не отдаем прокурору тех, кто на нас работает. Или работал. — Вы считаете, что я боюсь смерти? — Я слегка покривил губы в презрительной ухмылке. — Подумай я так, наша первая встреча была бы и последней, — жестко сказал Абросимов. — И что вас подвигло на еще одну встречу? — То, что вы подходите нам по всем статьям. «Хотелось бы мне знать, кому это „нам“», — подумал я с отвращением. Если под этим выражением понимается государство, то или народ за последнее время сильно измельчал, или армия прогнила насквозь, если они обращаются за помощью в щекотливых делах к сомнительным личностям с темным прошлым. У них что, своих кадров нет? Есть, вспомнил я Волкодава и Акулу. Да еще какие… Но тогда почему Абросимов готов на все, лишь бы заполучить меня? Будто нет в их конторе спецов, которые могут выполнить практически любое задание. Вывод напрашивался единственный: Абросимов и компания задумали сомнительное предприятие, не имеющее ничего общего с главными задачами спецслужб. |