Книга Лампа Ночи, страница 113 – Джек Вэнс

— Вы правы… да, в одном… Я должен выскочить из этой игры теней, и мне нужны все силы… — Он резко протянул руку к вазе и стал есть виноград. — Пока хватит.

Затем, без всяких церемоний, юноша встал и вышел из комнаты. Скёрл сделала неверное движение последовать за ним, но ее опередил Джейро, и девушка осталась сидеть на месте.

Джейро нашел брата на террасе. Гарлет стоял, опершись на балюстраду, глядя на черно-серебряный сад в свете двух лун. Джейро подошел к нему, но Гарлет даже не пошевелился.

Проходили минуты. Стоя рядом, Джейро чувствовал, как в Гарлете постепенно нарастало напряжение. Наконец, оно достигло своего предела. Брат быстро посмотрел на Джейро и злобно стиснул зубы.

— Зачем ты тут? Я хочу быть один!

— Одному бродить в темноте небезопасно.

— Поэтому ты пошел за мной?

— Отчасти. Почему ты хочешь быть один?

— От вашего жужжания и советов у меня болит голова. Все на меня пялятся круглыми дурацкими глазами. Мне не нравится запах их мыслей.

При свете лун Джейро спокойно смотрел на искаженное болью лицо брата.

— Но откуда ты знаешь, что они думают?

Гарлет пожал плечами.

— Иногда знаю. Я могу видеть в темноте, в твоей голове. Я чувствую, как ты прожил свою жизнь. Я звал тебя, я говорил, как мне плохо. Но ты не хотел слушать, ты гнал меня, потому что я мешал тебе наслаждаться!

Пальцы Джейро невольно впились в холодный мрамор балюстрады.

— Это не совсем так. Я пытался понять тебя, я…

— Ты ничего не делал, — горестно и презрительно ответил Гарлет.

Джейро попытался возразить, но монотонный унылый голос брата продолжил:

— Я один теперь в темноте, один. Яха, которая давала мне мудрость, ушла, и, может быть, никогда больше не вернется. Что же мне осталось? Мелочи. Читать чужие мысли. Сегодня я смотрел в эти лица и видел только нездоровое торжество, и я ушел.

— Ты не прав. То, что ты видел, называется симпатией.

— Считай, как хочешь, — равнодушно согласился Гарлет.

— Послушай, Гарлет! Я не собираюсь навязывать тебе ничего, я только хочу помочь тебе привыкнуть к новой жизни! И поэтому я должен, понимаешь, должен исправлять твои ошибки, а ты должен ко мне прислушиваться, потому что многое я знаю лучше! Ведь правда?

— Я не уверен, что ты знаешь лучше, — опять монотонно заговорил Гарлет. — Не уверен и в том, что ты хочешь мне помочь. Я сужу об этом по прошлому. Раньше ты не хотел помочь мне, зачем же будешь делать это теперь?

— Но это разные вещи! Мне сейчас очень трудно объяснить тебе…

— И не надо. Мне не нужны твои объяснения.

— И советы?

— И советы не нужны.

— Но тебе нужны и объяснения, и советы, и очень нужны! Таково реальное положение дел. Если ты не переменишься, то это неизбежно приведет к беде!

— Я сам знаю свое реальное положение. Что должно быть, то и будет. — Джейро смотрел, слушал и никак не мог понять, верить ему в реальность этого ночного разговора или нет. Или это все сон, иллюзия, бред сумасшедшего, видение? — Яха заменяет мне достоинство. Я знаю мало, но я знаю много. Там, из темноты, я посылал себя в твое сознание, но тебе не было до меня дела. Ты предал меня, ты отказывался слушать, понимать, чувствовать… Ты даже ненавидел меня, ты радовался своей свободе, пока я гнил в подвале донжона! Я жрал мышей, ты наслаждался жизнью. Порой я видел обрывки виденного тобой и пытался почувствовать, что чувствовал ты. Я звал тебя, но крики мои уходили в пустоту, ты не хотел слышать их. — Гарлет замолчал и быстро оглянулся на звук приближавшихся шагов. Подошла Скёрл. — Ну… Посмотрим.

Спустя минуту Гарлет позволил увести себя в отведенные ему покои. Стоя у резного столика, он съел хлеба с сыром, отбежал в дальний угол. И заснул, свернувшись калачиком под столом.

2

Азрубал был помещен в камеру, расположенную в подвалах Судебной Коллегии, под охраной взвода солдат. Официальный приговор ожидался через неделю, затем должно было последовать немедленное его исполнение. Во всяком случае, именно так утверждал Морлок.

«Фарсан» по-прежнему висел в воздухе, поскольку нахождение на суше делало ее доступной для нападения каких-либо лиц из дома Урд или вообще кого угодно. К тому же радары судна постоянно наблюдали за всем воздушным пространством над Роумартом. Если бы Азрубалу каким-то образом удалось выбраться из тюрьмы и предпринять попытку удрать на флиттере, Гайинг немедленно перехватил бы его.

Всю долгую неделю ожидания Майхак, Джейро и Скёрл очень много времени проводили с Гарлетом, пытаясь пробиться через барьеры его подозрительности.

Но сознание юноши упорно сопротивлялось. Правда, чтобы облегчить свою жизнь, он подчинился неким правилам относительно одежды и поведения, однако ничто более не задерживалось в его мозгу. Освобожденный заложник игнорировал обращенные к нему вопросы, хотя сам иногда и задавал их. С самого начала стало ясно, что компании отца и брата Гарлет предпочитает общество Скёрл. Разговоры Майхака утомляли юношу, и он слушал их с нескрываемым равнодушием.

Скёрл же пыталась научить его правилам обыденного существования. Он слушал девушку с видимым вниманием и всячески старался ей угодить. Иногда он даже улыбался ей улыбкой какого-то тайного знания, всегда исчезавшей, стоило лишь Скёрл посмотреть на него в упор. И девушка начинала гадать, понимает ли ее подопечный хотя бы десятую долю того, чему она его учит.

Джейро же тем временем пытался преподать брату зачатки чтения и счета. Он объяснял ему функции слов, грамматическую систему Гаеана, алфавит и орфографию. Гарлет пассивно слушал, а когда Джейро дал ему карандаш и бумагу, чтобы он скопировал некоторые буквы, Гарлет нарисовал лишь пару невообразимых каракуль, отбросил карандаш и молча уставился на брата.

— Я знаю, это трудно, но если ты хочешь научиться, надо тренироваться до тех пор, пока движения не станут автоматическими.

— Ты, как всегда, прав, — вяло согласился Гарлет. — Но на сегодня с меня хватит.

— Как? Но ведь мы ничего еще не добились! Если хочешь учиться, то давай работать, ну, а если нет… то не надо впустую тратить время. Так как решим?

Гарлет подумал.

— Не уверен, что это уменье полезно, — он ткнул пальцем в тщательно выписанный Джейро алфавит. — Эти символы, как ты сам говорил мне, только реликты древних времен. Зачем их теперь читать? Это игра для педантов, которым больше нечего делать.

— Отчасти ты прав, но не в главном. Чтение — очень полезное уменье. Словом, когда ты созреешь, скажи мне, и мы продолжим наши уроки.

Как-то Скёрл заметила:

— Для человека с твоим прошлым ты очень хорошо говоришь. Тебя учили этому?