Книга Бухгалтер, страница 38 – Андрей Московцев

— Ты перестарался, медведь. Где я теперь найду новых людей?

— Там же, где и раньше искал, — хрипло ответил русский, — а что ты хотел за пятьсот баксов? У нас такие драки за бутылку водки устраивают, а за полтонны зеленых могут город спалить. Так что в следующий раз устраивай турниры со своими телохранителями.

— Негодяй, мерзавец! — завопил Ричард, обводя окровавленную палубу вытаращенными глазами, — людоед! Ты знаешь, что я с тобой за это сделаю?

— Ага, — отозвался жизнерадостный голос с палубы, — заплатишь мне по двести долларов за каждого убитого и по сто за изуродованных. Всего… э-э… пять тыщ!

— Сволочь! — подавился воздухом Ричард, — да я…

— Не кипятись, месью. Я избавил тебя от дураков. Оставшиеся будут умненькими и станут работать за двоих. Да и телохранители твои, или как их там, пусть пар выпустят, а то рожи ихние мне не ндравятся.

Василий говорил, небрежно развалясь на скамейке, нагло глядя в глаза Ричарду.

— Ты … ты осторожнее с моими телохранителями! — прошипел он, — они из непальской гвардии королевской пехоты. Каждый отслужил по десять лет в английской армии, теперь служат мне. Я плачу им втрое больше, чем англичане.

— Ладно, — благодушно махнул рукой Барабанщиков, — уговорил. За каждого придурка по пятнадцать тысяч и давай любого.

Прайс надулся, побагровел, будто старался понос удержать. «Как бы не пальнул с расстройства»! — с тревогой подумал Василий. Однако Ричард медленно выдохнул, багровость сошла и почти спокойно ответил:

— Не дождешься, медведь! Бизнесмен в нем победил. Обернулся к китайцам, рявкнул:

— Эй, живо к русскому, умыть, перевязать, переодеть! Пара опрометью кинулась выполнять приказание.

— Боцман!

— Я! — проблеяло снизу.

— Убрать все, трупы за борт!

Все это время Алика сидела ни жива ни мертва, выпрямившись столбиком, как суслик у норки. Услышав последние фразы, поняла, что опасность пока миновала, спина чуть ссутулилась, прислонилась к спинке. Следующая встреча Василия Барабанщикова и Ричарда Прайса кардинально отличалась от предыдущей. Василий сидел в кресле, в новом дорогом халате. Царапины замазаны йодом, закрыты кусочками пластыря. Свежий фингал задорно синеет под глазом. Василий похож на боксера-профессионала после победного финала, снисходительно принимающего своего антрепренера. Алика сидит рядом, чуть испуганная, но заметно приободрившаяся. Телохранители сбежались все, целая дюжина. Все вооружены до зубов и все наблюдают только за Барабанщиковым. Ричард уже пришел в себя, успокоился. С сигарой, бокалом коньяка и в ковбойской шляпе он снова обрел уверенность и с апломбом излагал:

— Прекрасно, мсье Василий, ваши способности полностью соответствуют красоте вашей спутницы. Знаете, почему я был на вас зол? Молчите, вы не можете этого знать! Дело в том, что одна из разбитых и утопленных вами яхт была моей.

— Это какая же, голубая?

— Совершенно верно! Вы сразу узнали мой неповторимый стиль, не правда ли?

— Угу, — кивнул Василий, — а чего ж плавал на ней другой?

— Досадное недоразумение. Я проиграл ее в карты своему двоюродному братцу.

— Ну, значит и не ваша яхта, чего злиться-то было?

— Но я собирался отыграться и получить ее обратно! — возразил Ричард, — как раз сегодня вечером, а вы все испортили!

— Не фиг было пиратствовать, — проворчал Василий, — сидел бы дома ваш братец и ничего не потерял тогда.

— Все в руках Аллаха, — возвел очи к небу Ричард и развел руки, — так говорил этот дурачок. Впрочем, оставим его.

Откинулся на спинку кресла, хлебнул коньяк и густо задымил толстой сигарой:

— Предлагаю спуститься вниз, в мою каюту. Покажу свои работы, коллекцию живописи. Вы будете в восторге!

Василий помог Алике подняться, они пошли за Ричардом, окруженные кольцом телохранителей.

— Как себя чувствуешь? — шепнул девушке.

— Терпимо, — тихо ответила Алика, — посмотрим, что дальше будет.

— Выпутаемся, — уверенно пообещал Василий, — не сегодня, так завтра.

По пути в каюту он заметил, что один из телохранителей-непальцев постоянно держит на прицеле Алику. Если начать драку, убьет девушку, а достать его нельзя, он не подходит близко. Да и другие не спускают глаз. «Ладно, — решил Василий, — подождем». Огромная каюта Прайса вся обвешана картинами. Ни Барабанщиков, ни Алика не были любителями живописи и совершенно не разбирались, чья рука кого рисовала. Портреты, пейзажи, золото рамок — все сливалось в сплошной пестрый ковер. На противоположной от входа стене располагалась коллекция авангарда и стена выглядела, как после взрыва бомбы на складе кетчупа. Самой примечательной была левая сторона. Дикое сочетание яркого цвета, геометрических фигур и приклеенных или прибитых ржавых железяк говорило, что тут творил Ричард Прайс. Особенно впечатляло центральное полотно. На полутораметровом холсте сине-зеленая мазня жиденько обрызгана красным и желтым. Из клизмы, наверно.

— Как называется это чудо? — в один голос спросили Василий с Аликой.

— Портрет мамы! — гордо ответил Ричард, — это моя лучшая работа. Присаживайтесь, месье и мадам, любуйтесь!

Непальская охрана разошлась под стены и все трое сели за резной кривоногий столик. Что значит — он древний, потому дорогой.

— Итак, мсье Василий, вы показали себя прекрасным бойцом, — сказал Ричард, — я хочу сделать вам деловое предложение. Мы отправляемся вместе с вами в путешествие на остров Суматра. Там полно бойцовских клубов, среди них есть дорогие и приличные, которые посещает только состоятельная публика. Там вы сможете возместить мне, хотя бы частично, утрату моей голубой яхты и заработать сами…

— В дополнение к тем пяти тысячам, что вы должны мне, — перебил его речь Барабанщиков.

— Что-о… Наглец, душегуб! Требовать деньги за бедных убиенных матросиков!

— Но вы же зарабатываете пиратством? — удивился Василий.

— Мне можно, — быстро сказал Ричард, — я свободный художник. Я зарабатываю себе на пропитание таким образом, потому что стою выше человеческой морали. А вам, простолюдинам, нельзя!

— Скажи, что жадный, — поморщился Василий.

— Не жадный, а разумный… Ну хорошо, вы получите свои пять тысяч после… после третьей победы, — согласился Ричард.

— А сколько надо побед, чтобы вы от нас отвязались? — спросил Барабанщиков.

— Двенадцать, священное число, только такое количество побед успокоит мое израненное сердце.

Видя, что русский медлит с ответом, добавил:

— Кроме того, обещаю, что ваша дама не будет продана. За время боев.

— Откуда такое благородство?

— Мне кажется, что на вас я заработаю больше, чем на ней. Да и щедрый любитель таких женщин живет в другой стороне.