Книга Проба пера, страница 61 – Иван Сербин

— Пошли, Дима, — Борику не терпелось унести ноги из этого «гостеприимного дома». — Чего зря базарить.

— Ты уж иди, Дима, — издевательски поддакнул майор. — Товарищ твой дело говорит.

Дима кивнул серьезно.

— Майор Турчинов Святослав Григорьевич. Я запомню.

— Запомни, запомни, — согласился тот и повернулся к окошку дежурного, давая понять, что разговор закончен.

— Ты чего на них кинулся-то? — спросил Борик, когда они вышли в маленький холл. — С ОБОПом, брат, лучше не связываться. Там псы лютые.

— Борик, — негромко, в тон ему, произнес Дима, — а тебе не кажется странным, что нас так просто отпускают? Ствол они «нашли». Взяли нас явно по чьей-то наводке. А потом подержали четыре часа и выпустили. — Он раскрыл трубку, попытался набрать номер. Мобильник был стопроцентно мертв. — Причем, заметь, мы никаких бумаг не подписывали, ни протоколов, ничего. Никто нас не допрашивал. Никто… — Дима открыл отделение для аккумуляторной батареи, хмыкнул: — Глянь-ка.

Отделение оказалось пустым, как карманы нищего.

— Ха! Сперли, суки! — удивился Борик и раскрыл свой мобильник. Аккумулятор отсутствовал. — Ладно, хрен с ними. Новые купим. Подумаешь, делов-то. А насчет того, что нас отпустили, ты, Дим, зря паникуешь. Твои парни, киношники, позвонили Наташе, а она «папе». У него тоже завязки нехилые. И в ФСБ, и вообще. Да и время вышло. Выяснять-то всего три часа можно по закону.

— Я не паникую, Борик. Я тревожусь. И потом, ты в самом деле думаешь, что все в порядке, или просто успокаиваешь меня? — прищурился Дима, убирая трубку в карман и запахивая плащ.

— А чего мне тебя успокаивать? — удивился Борик. — Ты же не девочка.

— У отца завязок в московской ментуре нет. По крайней мере таких, чтобы на ОБОП надавить могли.

— Зато в ФСБ есть.

— Если бы это была ФСБ, то они бы приехали за нами лично. — Они толкнули дверь и вышли на улицу. Дима остановился на пороге, озираясь. — К тому же я вообще сомневаюсь, что нас как-то оформляли. Скорее всего, никакой информации по нас нигде не каталось. Думай, Борик.

Двор был темен, как мысли разбойника. Шел третий час ночи, и фонари, естественно, включать никто не стал. Чего зря электричество жечь? Из замкнутого колодца двора на улицу вела единственная арка. Машин у подъезда много, но работающих нет. Все словно вымерло.

Борик тоже огляделся.

— Ты думаешь…

— Борик, один мудрый старик сказал: «Надеясь на лучшее, думай о худшем». Как, по-твоему, почему из наших мобильников вытащили аккумуляторы?

— Да хрен их знает. Может, кому понадобились, — предположил размыто Борик.

— Копейки, — отмахнулся Дима. — Они с нас только что три с лишним штуки грин срубили. Не стали бы по мелочам размениваться. Тем более что аккумуляторы эти в качестве доказательств пойдут только так. С коррупцией сейчас бороться начали.

— И… что?

— А то, Борик, что без связи нас оставили с одной-единственной целью: чтобы мы не смогли никому сообщить, где мы и что с нами.

— Так из будки позвоним.

— Если дойдем.

— Думаешь, нас грохнуть хотят?

На крыльцо вышел давешний майор, посмотрел на топчущихся здесь же бывших задержанных, спросил:

— Что стоите-то? Давайте валите отсюда, чтобы глаза мои вас больше не видели. И благодарите Бога, что я на вас ствол не повесил и на «Петра» не увез. Там бы от вас за две минуты одни воспоминания остались.

Дима посмотрел на него, хмыкнул:

— Вешайте.

— Чего? — майор оторопел.

— Волыну эту нашли в нашей тачке. Мы признаем, что подобрали ее на улице, хотели сдать в ближайшее отделение, но не успели. Задержите нас до выяснения.

Майор недоуменно посмотрел на Борика:

— Твой приятель что, на всю башку ушибленный? Сам себе срок выпрашивает.

Борик дальновидно промолчал.

— Так ведь в суде-то лучше, чем в морге, — тихо сказал Дима, глядя майору в глаза. — Что это вы так напряглись, товарищ майор? Никак боитесь чего?

— Да ты офонарел, малый? — тот явно растерялся.

— А это — сопротивление при задержании.

Дима шагнул к майору и что было сил ударил в нос. Майор хрюкнул, отступил на шаг, зажимая разбитое лицо. Из-под пальцев потекла кровь.

— Вот урод, — выдохнул он. — Я тебе, падло… — и словно вспомнил что-то, вытер ладонью лицо, размазав кровь по щеке, усмехнулся: — Ну что, хорек, теперь среди братвы в героях будешь ходить. Как же, обоповцу в рожу сунул. Но не долго тебе геройствовать, парень. Я позабочусь, обещаю. А теперь давай вали отсюда, пока кости целы.

Он развернулся и вошел в отделение.

— Точно, — тут же скороговоркой выпалил Борик. — Мочить нас собираются, падлы. Где это видано, чтобы обоповец получил по рылу и не ответил? Не бывало таких делов на белом свете. Когти нам надо рвать, Дима, вот что.

— Пошли.

Дима схватил Борика за рукав, потащил за собой, но не к арке, а в дальний угол двора.

— Куда мы так вваливаем, братан?

— Парадное проверим.

Они заскочили в парадное. Дима бегом поднялся на второй этаж, подошел к окну. Сквозь него была видна улица. Правда, рамы оказались наглухо заколочены гвоздями.

— Ты высоты не боишься, надеюсь? — спросил Дима, поворачиваясь к Борику.

— Да я, если мне в спину ствол нацелят, с Останкинской башни прыгну и хрен задумаюсь, — осклабился жестко тот.

— Тогда открывай окно.

Борик ухватился за крашеную ручку, рванул так, что посыпались стекла. Рама слегка поддалась, но до конца не открылась.

В это мгновение внизу грохнула дверь. Кто-то вошел в подъезд.

— За нами, — мрачно выдохнул Борик. — Ты — колдун, пацан. Валить нас будут.

— Лезь в проем, — Дима сорвал плащ, принялся торопливо выдавливать остатки стекол. — Лезь, все равно открыть не успеем.

— Да хрен я пролезу, — страдальчески простонал Борик. — Одна только голова и пройдет. Ты давай лезь и хипеж на улице поднимай. А я их задержу.

Он метнулся вниз по ступеням. Дима забрался на подоконник, протиснулся в выбитый проем, порадовавшись про себя, что не налегал в детстве на мучное и сладкое. Протолкнул тело на улицу, держась вывернутыми руками за раму, кувыркнулся в воздухе, рассчитывая повиснуть, но не удержался, упал, опрокинулся на бок, ударившись об асфальт левой рукой и плечом. Откатился в сторону.

Секундой позже из окна парадного послышались шипящие хлопки и звонкое клацанье затворов. Борик, каким бы здоровым ни был, против стволов ничего поделать не мог. Дима втянул голову в плечи. Пули вонзались в асфальт совсем рядом. Летело в воздух черное крошево. На открытом пространстве он представлял собой очень хорошую мишень. Нужно было найти укрытие. Машину, дерево, что угодно. Дима вскочил, но в эту секунду его все-таки достали. Пуля попала в левый бок, толкнула так, что он полетел кувырком. Дима начал подниматься, но те, в подъезде, успели пристреляться. Еще одна пуля ударила в грудь.