Книга Гольф с моджахедами, страница 87 – Валериан Скворцов

— Давай рули внимательно, — ответил Желяков. — На Ленинградский проспект, в «Бизнес-славяне», я там в свою пересяду. А что с этим, длинным, которого в холле «Минска» взяли?

— Раскололся моментально… Щуплый его на смотрины к немцу… или кто он там… вел. Должны были ждать звонка в номере. Немец продинамил, встреча не состоялось. Оба, длинный и щуплый, — ставропольские казачишки. К кому шли, не знали. Им их воротилы велели явиться сюда перед отъездом длинного в Прагу… Ну, вы знаете, они управляющего своей гостиницы меняют.

— Вот видишь, Миша, енть… Думать нужно всегда. Немец у тебя икорку-то для друга в пражской пивной хотел. И ставропольский станичник в Прагу собирается… Я, Миша, занятый сегодня, скажи своим, что я велел и длинного, и щуплого отпустить… С наклейкой, конечно. За ними наши в Ставрополе глаз не должны спускать.

— Сделаем, Виктор Иваныч. В ресторане «Президент Клуб», где плешка у крутых терцев, свой официант. И послушает, и посмотрит!

Желяков вздохнул. Подумав, сказал:

— Тебе, Миша, майора пора давать… Эх, прибавили бы бюджетик!

Севастьянов вальсировал вокруг лавки-дивана с мельхиоровым ведерком, из которого торчало черное горлышко марочного «зекта». Нелепая фигура Льва вращалась в полусумраке салона в полнейшей тишине. Музыка, которую он не выносил, не звучала, и танцевал Лев в носках. Споткнувшись, он опустился на одно колено перед Ольгой, сидевшей на лавке-диване, и расплескал воду из ведерка на колени жены. Ему понравилось, как промокшая материя платья облепила её икры.

— Вот это подставки! Класс!

Они ещё не отсмеялись, когда Заира вкатила из кухни столик с бокалами.

— Правильно! — сказал Лев. — Празднуем всухомятку! Никаких пошлых закусок…

— Сердечно поздравляю вас обоих, — сказала Заира. — Ах, жаль, что не знала, какую новость услышу… Купила бы цветы! Но ничего, Джамалдин сейчас привезет, я отправила его… Найдет и привезет розы.

— Вы прелесть, Заира!

— Лев, если я прелесть, сделайте милость, прекратите стоять в рыхлой позе сельского интеллигента и открывайте бутылку…

— Отчего рыхлой? Я почти красиво завершил последнее па… Заира, а у мусульман существует танец мужского живота? Я бы подучился…

— Лев, — сказала Ольга, — я тебя прошу. Ты распоясался… Простите его, Заира.

— Да не за что… Вы его уже станцевали, Лев, как и полагается только перед законной супругой, и не без успеха. Разве не так, будущий гордый папаша?

— Ужас какой-то, — сказала Ольга. — Мы выглядим просто неприлично с такими разговорами. И вы, Заира, поощряете его изрекать гадости…

— Я знаю, что вы подумали, — ответила Заира. — Да, я завидую, Ольга… И поэтому ещё больше за вас радуюсь. Действительно, есть чему завидовать… Поздравляю!

Вино все-таки переохладилось, да и кислило, все поморщились и рассмеялись.

В салоне стояли фиолетовые сумерки. Притихшее море не слышалось за открытыми окнами. Силуэт здоровенного Жоржика с задранным коротким и тощим хвостом проплыл по балюстраде. Привезенная из Туниса кошка, лежавшая на спинке лавки-дивана, подняла острую мордочку и, поморщив шерстку на крупе, раза два дернула хвостом. Кошка мерзла после Туниса, Заира держала её при себе.

— Мы ждали этого события пять лет, — сказал Севастьянов важно, будто одолел годовой баланс крупного банка.

— Я не отравлю вам радостное существование, если мы поговорим о делах? — спросила Заира.

— Я пойду поглажу Жоржа, — сказала Ольга.

— Накинь плед, — попросил Севастьянов. И спросил Заиру: — Вы хотите выбросить меня с беременной женой из этого прекрасного дома на улицу?

— Как вы догадались, Лев?

— Помните, я уже спрашивал вас об этом утром в конторе? Я приметил сборы, начатые помощниками на Красноармейской. Пакуют бумаги, скачивают базы данных с компьютеров в свои ноутбуки…

— Макшерип, мой брат, просил передать, что вы со своим штатом перебираетесь в Гору. Работу решено завершать там. Вас перебросят на «Галсе». Остальные с Красноармейской прибудут своим маршрутом. Вас перевезет на место Макшерип, как в прошлый раз…

Они помолчали. Хрустальный фужер Ольги с недопитым «зектом» стоял на полу между ними. Заира поставила рядом и свой.

— Лев, — сказала она, — мне кажется, Ольге лучше теперь вернуться в Париж.

— Здесь весной плохой климат?

— Вы не разобрались почему ваша жена здесь? — спросила Заира.

— Заложница моей лояльности Хабаеву?

Севастьянов не мог разглядеть в сумраке выражение лица чеченки.

— Вас удивляет моя откровенность? — спросила она.

— Не знаю, откровенность ли… Звучит, как шантаж по поручению Хабаева. Разве не так, Заира?

— Хорошо. Поговорим о другом…

— Пожалуйста, слушаю, — сказал он спокойно.

Ясность, внесенная по распоряжению босса, или откровение по наитию относительно его статуса — разница значения не имела. Приходилось иметь дело с данностью. Данность усложнялась радостной новостью, сообщенной Ольгой, только и всего. Ответственность за жену возрастала бесконечно.

— Я хочу попросить вас, Лев, бумаги фирмы «Анапа-Чайка» по коду или «Анапа-Чудо» по реальной регистрации вести лично и отдельно от пакета по холдингу «Гуниб». Оздоев, куратор фирмы, передаст вам документацию сам, без вашей просьбы… Если вы согласны.

— Я согласен, — сказал Лев.

Он ждал. «Анапа-Чайка» или «Анапа-Чудо» — конечно, забота для Заиры не первая. Первая — счет в швейцарском банке «Готард».

Они по-прежнему сумерничали. Ольга, взяв толстого Жоржика на руки, спустилась, видимо, по лестнице, проложенной по склону, на смотровую площадку над морем. Севастьянову ужасно захотелось увязаться за ней.

— Я жду, — напомнил он.

— Передайте мне, пожалуйста, мою сумочку, — попросила Заира. — Она с вашей стороны…

— Ого, — сказал Севастьянов. — Судя по весу, с оружием?

— С универсальным.

Заира достала завернутый в шелковую ткань полукилограммовый брусок золота, небольшой фонарик и, разметав на коленях концы шелка, высветила банковские отметины.

— «Креди Суисс», — сказал Севастьянов. — Ничего лучше быть не может. Почему вы мне его показываете?

— Предлагаю купить.

— Да, но…

— С этим бруском Ольга сможет уехать отсюда. У неё будет повод. Она поедет по моей просьбе реализовывать его за границей…

— И тогда?

— И тогда Хабаев лично прикажет, чтобы её выпустили. Конец заложничеству.

— Что же взамен? — спросил Севастьянов.

— Золото станет внешним поводом. Взамен — иное. Если вы разрешите, Лев, я сделаю Ольгу своим полномочным представителем для открытия счета в банке «Готард». Об этом будут знать трое. То есть, я, Ольга и вы… Вы сейчас спросите, конечно, достаточно ли чистые суммы я размещу в «Готарде»?