Онлайн книга «Пока ты не спишь»
– Со мной связалась школьная медсестра, сообщила, что ребенок все время повторяет нечто странное. Я впервые увидел мальчика три недели назад. – И он рассказал, что его родители – не его родители? – Именно так. Малон утверждает, что помнит другую жизнь, прежнюю… – А родители, конечно, все отрицают. – Естественно. – Драгонман взглянул на часы. – В этот самый момент они встречаются с директрисой школы. – Без вас? – Да. Предпочли обойтись без моего присутствия. – Родители или начальство? – По обоюдному согласию… – Ваше вмешательство их раздражает? Психолог смущенно улыбнулся и посмотрел на Марианну взглядом бродячего пса, выпрашивающего у прохожего кусок хлеба. – Их можно понять. Честно говоря, если бы вас прислала не Анжелика… – Позвольте мне кое-что объяснить. Я постараюсь говорить сжато… Майор Огресс колебалась. Этот психолог чертовски хорош! Мямлит, запинается, но своего не упустит. Нужно будет выяснить, где эта хитрюга Энджи его выловила. – Ладно, господин Драгонман, даю вам четверть часа. Дверь без стука распахнулась, и появившийся Дед разрушил очарование момента: – Доктор на проводе! – Вот же черт! Переведи на мой телефон. – Ты можешь не только поговорить с профессором Ларошелем, но и увидеть светило больницы Моно на экране размером три на три! Его кабинет нашпигован классным оборудованием для видеоконференций. Марианна попросила Василе подождать несколько минут в коридоре: – У нас крупное дело – январское ограбление в Довиле, наверное, слышали? Психолог кивнул и послушно пошел к двери, столкнувшись на пороге со вторым лейтенантом, катившим тележку с видеокамерой и микрофоном. – Наконец-то пригодилась чертова техника, – произнес тот и присел на корточки, чтобы установить камеру напротив белой стены. На вид сыщику было лет тридцать. Белая футболка, тесные джинсы, кроссовки – вид у накачанного красавчика был явно непротокольный. Лейтенант Жан-Батист Лешевалье. Женат. Двое детей. Верный муж. Нежный отец. Ожившая мечта одинокой женщины. – Пошустрее, Ж. Б.! Марианна ворчала для проформы. Взгляд скользнул по сильной спине подчиненного, уперся в полоску голого тела между задравшейся майкой и поясом джинсов. Трусы-боксеры от Calvin Klein обтягивали классную задницу. Руки прочь, частная собственность! Чужая… – Прямо какое-то широкоэкранное кино. – Ж. Б. с кошачьей грацией поднялся с корточек. Лейтенанты Паделу и Лешевалье устроились на стульях, Марианна осталась за своим столом. Секунду спустя на белой стене появилась роскошная декорация в стиле хай-тек. Сплошь прямые углы – лакированное бюро, дизайнерские кресла, обтянутые серой кожей, мебель из ценных пород дерева, большая плазма на стене и даже высокая балконная дверь, через которую в комнату льется яркий свет. А вот и хозяин кабинета. Хирург в белом халате поверх шикарного костюма-тройки (небось подбирал специально к своей хищной улыбке!), в руке стакан, в котором позвякивает лед. – Здравствуйте, майор Огресс, сожалею, но могу уделить вам всего несколько секунд. Одна дама уже лежит и с нетерпением ждет, когда я вернусь вместе с моим орудием! Пауза. Ларошель пошутил и теперь как будто ждал награды – заранее записанного смеха зрителей, – сияя безупречной белозубой улыбкой (хвала коллегам-ортодонтам!). – Я буду пересаживать ей печень. Так что давайте поторопимся. – Вчера вы оказали помощь Тимо Солеру, так? – задала вопрос Марианна. Доктор сделал глоток медно-красной жидкости. Интересно, что он пьет перед операцией? Неужели виски? Или Red Bull? В углу, в сумке от Hugo Boss, клюшки для гольфа, каждая деталь обстановки точно выверена, словно это театральная декорация или съемочная площадка, а не настоящая комната. – Налетчику? Так точно, мадам. Я уже все рассказал вашим инспекторам. Беглец позвонил вчера, во второй половине дня. Назначил срочную встречу в порту, в гавани Осака – вдали от чужих глаз, понимаете? Он ждал в белой «тойоте ярис». Номер я запомнил, не волнуйтесь. Рана у него плохая – между подключичной артерией и верхней долей левого легкого. Пулю калибра девять миллиметров несколько месяцев назад вытащил какой-то коновал, ухаживали за ним непрофессионально. По его собственным словам, он недавно упал, рана открылась и начались адские боли. Я сделал, что смог. – Прооперировали Тимо прямо в машине? – изумилась Марианна. – Конечно нет! Я имел в виду, что сделал все, чтобы помочь вам. – Нам? Ж. Б. был потрясен антуражем и угадывающимся за окном бассейном. Или морем? Ведь это Сент-Адресс, шикарный пригород Гавра, и больница стоит на берегу Ла-Манша. – Именно так. Помочь правосудию, сообщить о преступнике, которого не один месяц разыскивает полиция, долг каждого честного гражданина, ведь так? – Безусловно, профессор! Как еще вы нам помогли? – Ввел двойную дозу нальбуфина. Это обезболивающее, намного сильнее морфина. Лекарство мгновенно облегчило страдания и будет действовать еще как минимум двенадцать часов. Я немножко почистил рану и снова зашил. Шов получился – загляденье. Высокая мода, да и только! Еще одна улыбка во славу хирургов-стоматологов… Профессор наклонился к камере, будто хотел сообщить нечто конфиденциальное: – Но внутри я пошалил скальпелем, комиссар! Когда нальбуфин перестанет действовать, Тимо Солер взовьется под потолок. И снова позвонит мне, никуда не денется… а там подтянетесь вы с кавалерией. Марианна шумно сглотнула, прежде чем ответить: – Не беспокойтесь, подтянемся. Ларошель поставил на стол пустой стакан: – Договорились. А теперь, если позволите, я отправлюсь в операционную и помогу пациентке, которая в меня верит. Если все пройдет хорошо – тьфу-тьфу-тьфу! – через несколько минут все ее страхи будут позади. Прощальная улыбка – и экран погас. Трое полицейских еще несколько секунд молча смотрели на белую стену. – Да он просто святой, – умиленно произнес Дед. – И что органы правопорядка делали бы без помощи таких вот сознательных граждан? – ухмыльнулся Ж. Б. – Ладно, позубоскалили, и хватит! Доктор нам, может, и не слишком симпатичен, но будет отлично, если с его помощью мы возьмем Солера. – Марианна повернулась к Ж. Б. и скомандовала: – Давай, Спилберг, убирай отсюда всю эту технику. Дед, будь на связи с нашим доктором Хаусом. А я… Она подвинула к себе рисунки, принесенные Драгонманом. Четыре вертикальные черты сделаны черным фломастером, пятая, диагональная, – синим. |