Онлайн книга «Зона интересов»
|
Итак. Задача номер 1: миссия завершена! – Ну-с, Вольфрам. Что там за дрязги в Бункере 33? Будьте любезны, объясните. – Понимаете, Пауль, была проведена большая селекция. И всех отобранных согнали в Бункер 33. 2500 человек. – 2500 в 1 бункер? Сколько времени они там проторчали? – 5 ночей. – Боже милостивый. Чем объясняется задержка? – Да ничем. Руки не дошли. – На перекличку их, я полагаю, выводили? – Естественно. Как же без переклички, Пауль! Нет, беда в том, что им дали кое-какую еду. Как правило, это никого не заботит. А тут вышла большая ошибка. – С едой? – С ней самой. Еду перехватили капо. Все вполне предсказуемо. Капо покинули бункер, обменяли еду на выпивку. Ну, понятно. Но потом они вернулись, Пауль… и началось побоище. Капо набросились на заключенных. – Мм. Вот видите, к чему приводят излишние нежности. Еда, надо же. Кому принадлежала эта блестящая мысль? – Скорее всего, Эйкелю. – Ну! И сколько, вы говорите, объектов у нас на руках? – 19. Прискорбно. И недопустимо. Но, в сущности, большого значения не имеет. Их же все равно отселектировали. – Чудак вы, гауптштурмфюрер! Перекличка! Перекличка! Наступило молчание. Прюфер помрачнел и какое-то время смотрел на меня с немалой озабоченностью. А потом почтительно кашлянул и тихо сказал: – Пауль. Пауль. Относительно счета заключенных по головам, Пауль… Если общее число остается постоянным, никаких трудностей не предвидится. Вы забыли? Они вовсе не должны быть живыми. Помолчав секунду-другую, я сказал: – Нет. Нет. Конечно, не должны. Вы совершенно правы, Вольфрам. Это я глупость сморозил. Да. Хотят быть мертвыми – их дело. Живыми они быть не обязаны. Постучала и просунула в дверь голову моя задастая Пятница, малышка Минна. Ее интересовало местонахождение определенной папки, и я объяснил, где, по моему мнению, та может находиться. – Как вам перронная работа, Вольфрам? – Ну, теперь я понимаю, почему она вам опротивела, Пауль. – Хорошо, что вы меня подменили. Скоро я снова приду в себя. – Я постучал по столу. – Ладно. Что будем делать с капо? Тут необходимо проявить твердость. Фенол? Малый калибр? Еще 1 озабоченный взгляд. – Лишний расход военного имущества, Комендант. Знаете, проще их разжаловать. И тогда евреи с ними сами разберутся. – Тем лучше для esprit de corps… Это французское выражение, Вольфрам. Означающее чувство локтя. Мораль, знаете ли. С каждым днем Сибил становится все прелестнее. Неизменной страстью девочки – что несколько предосудительно – по-прежнему остается косметика. Сибил ворует ее из туалетного столика матери. Губную помаду, нет? Выглядит это довольно комично. Она то дуется на меня, то улыбается, показывая зубы в красных пятнах. А видели бы вы, как она путается в лифчиках Ханны, примеряя их! Цель номер 2. Создание 1000-летнего Рейха. Что же, он просуществует столько же, сколько тот, который мы видели прежде, – заложенный Карлом Великим и разрушенный Наполеоном. Как я уже признал, дорога нас ждет впереди, скорее всего, ухабистая. Однако, когда мы ее одолеем… Существует факт, который подчеркивается недостаточно часто. На состоявшихся в июле 32-го выборах НСДАП получила 37,5 % – самое большое число голосов, набранных отдельно взятой партией за всю историю Веймарской республики. А это есть надежное свидетельство близости простых чаяний народа и золотого сна Национал-Социализма. Оно всегда стояло перед нашими глазами. Проведенный в ноябре 33-го плебисцит доказал, что нас поддерживают 88 %, а к апрелю 38-го этот показатель слегка превысил 99 %! Разве это не ясный знак крепкого общественно-политического здоровья Нацистской Германии? О, когда мы одолеем лежащий впереди каменистый участок нашего пути и произведем небольшие изменения (включая, по прошествии времени, назначение более центристского главы государства), ничто на свете не сможет помешать нам оставаться на плаву в течение следующего 1000-летия. Итак. Цель номер 2: миссия завершена! На сей раз я пришел не в обычное время. Алиса сидела на скамеечке, медленно сплетая и расплетая лежащие на коленях руки. – Ладно, женщина, можно больше не стенать. Заткните фонтан. Я поговорил с врачом. Простая процедура. Рутинная. Она такие все время проводит. – Но, Пауль. Здесь же нет женщин-врачей. – Здесь полно женщин-врачей. Заключенных. – У заключенных нет никаких инструментов. А тут нужны особенные. – Кое у кого есть. – Я усадил Алису рядом с собой на кровать и в течение изрядного времени успокаивал ее. – Ну, теперь вам лучше? – Да, Пауль. Спасибо. Вы всегда находите выход. И тут, к большому моему удивлению, я обнаружил, что высокие принципы, которые обычно сдерживали меня в присутствии оплодотворенной женщины, куда-то запропастились. И сказал: – Продолжайте. Продолжайте. Вот так. А теперь подбросьте его на ладони. Да, я дал себе волю и не сходя с места совокупился с нею. Думая (то были слова, к которым я часто прибегал в ситуациях более значительных): ладно, взялся за долбаный гуж, не говори, что не дюж. Они совершенно необходимы, мои свидания с Алисой Зайссер, – чем же еще мне поддерживать мое достоинство и самоуважение? Я подразумеваю пугающие условия, которые сложились на вилле Долля. Неизменная благодарность Алисы, ее высокая оценка моих качеств (не говоря уж о трепете ее любовного блаженства) создают решающий противовес тому, что… что… Я боюсь Ханну. Вот так. Чтобы доверить такие слова бумаге, требуется определенное мужество, однако это правда. Как описать мой страх? Когда мы остаемся наедине, я ощущаю в солнечном сплетении какую-то пустоту, похожую на шарик сжатого воздуха. Начиная с ночи Декабрьского концерта Ханна принялась заново создавать свой облик, свой внешний вид. Она и раньше не была большой поклонницей сабо и платьев с закрытым лифом и широкой юбкой, но ее наряды всегда оставались похвально скромными. Теперь же она одевается, как кокетка – как многоопытная кокетка. Увидев ее, я вспоминаю Маргерит, Пуччи, Ксондру, Бобо. И дело не только в поблескивающей косметике или чрезмерно оголенном теле (и выбритых подмышках!). Дело в выражении глаз, в хитрой расчетливости, которая светится в них. Суть подобных женщин в том, видите ли, что они все время думают о постели, о сексе. И хотя в утонченной подруге эта черта выглядит привлекательно, в супруге она совершенно несносна. Ощущение, которое посещает меня, когда мы остаемся наедине, я могу уподобить лишь… не послевкусию сексуального провала, но его предвкушению. Интуиция тут решительно ни при чем: за последние 8 месяцев никаких провалов у меня с Ханной не было (как не было и успехов). |