Онлайн книга «Своенравная невеста»
|
Жизнь шла вперед. Он пошел за своим портфелем, но по дороге остановился у рабочего места Алессандры. Присев у стола, он принялся листать фотографии. Ему нравились все ее работы, но свадебные фотографии приковали его взгляд. Алессандра засняла каждый момент церемонии – от прибытия первых гостей до зажигательного каламатианоса. Он перевернул очередную страницу – и его сердце дрогнуло. Перед ним был коллаж из снимков одного-единственного человека. Его лицо принимало то одно, то другое выражение: улыбка, сдержанность, нахмуренные брови… Один из снимков особенно привлек его внимание. Человек смотрел прямо в камеру, широко, откровенно улыбаясь, глаза смотрели мягко, зовуще, как будто он мечтал лишь об одном – уединиться с фотографом и заняться с ней любовью. Не сексом. Любовью. Человеком на фотографии был он сам. Кристиан остановил машину у виллы Монделли. Заглушив мотор, он двинулся той же дорогой, по которой впервые прошел восемнадцатилетним нищим студентом, мечтавшим, что однажды и у него будет такой дом. Сегодня, четырнадцать лет спустя, его дома не уступали вилле Монделли в роскоши, а его состояние превосходило любые, самые смелые его мечты. И все равно на сердце у него лежала тяжесть. На этот раз – из-за Алессандры. Зависть, которую он испытывал четырнадцать лет назад, ушла, сменившись пониманием: даже у богатейших из людей жизнь зачастую полна страданий. Взять хотя бы его, Кристиана Маркоса. Его называют одним из богатейших людей в мире. Но в сердце он чувствует себя нищим. Лишь сегодня, в тридцать два года, он понял, в чем заключается истинное богатство. Он не успел подняться по лестнице, когда Рокко открыл дверь. – Я хочу видеть Алессандру, – проговорил Кристиан. Рокко оглядел его с ног до головы: – А если она не хочет тебя видеть? – Это она тебе сказала? – Нет, – произнес Рокко после долгого молчания. – Ей незачем это говорить. – Впусти меня, или я войду сам! – Ты войдешь в мой дом только с моего разрешения! – прорычал Рокко. Кристиан решительно поднялся по ступенькам и встал с Рокко лицом к лицу: – Алессандра твоя сестра. Но она моя жена и но сит моего ребенка. И я готов защищать их до послед него вздоха. Я увижу ее, хочешь ты этого или нет. Выбирай – пустишь меня по-хорошему или мне войти по-плохому? Он не мог поверить, что ему придется драться со старым другом. Но, к его удивлению, глаза Рокко потеплели. Он медленно кивнул: – Она на летней веранде. Кристиан медленно двинулся в дом. – Memento vivere, – бросил ему вслед Рокко. Кристиан остановился и, повернувшись к другу, кивнул: – Помни о жизни! Рокко наконец улыбнулся: – А жить лучше всего с любимой женщиной, а? – Без любимой женщины жить невозможно, – ото звался Кристиан. Рокко рассмеялся: – Моя сестра возьмет тебя в оборот! – Уже взяла, – ухмыльнулся Кристиан. Алессандра сидела на кушетке, листая глянцевый журнал. Под простым черным платьем был заметен округлившийся живот. При виде Кристиана ее глаза округлились. – Кристиан, – хрипло проговорила она. – Что ты здесь делаешь? – Я приехал забрать тебя домой. В наш дом. Там твое место. Она отложила журнал, села, скрестив ноги, и опустила взгляд. – Ты же знаешь, что мне нужна свобода, – пробормотала она. – Я дам тебе достаточно свободы. Ее хватит на всю твою жизнь. – Но ничего не изменилось… – Все изменилось. – Он опустился перед ней на колени, отвел упавшие на лицо пряди, приподнял пальцем ее подбородок и заглянул ей прямо в глаза. Он увидел, что в них плещется боль. – Ответь мне на один вопрос. Ты любишь меня? – Ты хочешь унизить меня? За этим ты пришел? – Я видел свои фотографии, которые ты сделала. – Тогда ты знаешь ответ. – Но я хочу услышать его от тебя. – Зачем? – Потому что я никогда не слышал этих слов. – Никогда? – изумленно переспросила она. – Никогда. Прошу, agapi mou, если это правда, скажи мне это. Алессандра смертельно побледнела. В ее глазах дрожали слезы, казалось, она вот-вот потеряет сознание. – Я постараюсь упростить тебе задачу, – тихо про говорил Кристиан. – Что, если я скажу, что люблю тебя? Может быть, тогда тебе будет проще произнести эти слова? Ее грудь высоко вздымалась. Она молча кивнула: – Я люблю тебя. По щеке Алессандры скатилась слеза. Кристиан стер ее большим пальцем. – В эти дни я долго рассматривал те снимки, которые ты сделала. Ты увидела во мне нечто, чего не видел никто другой. То, чего я никому не хотел показывать. – Что же это? – прошептала она. – Человека, который рос, считая себя помойной крысой, грязной и недостойной любви. – Но ты не… Он нежно приложил палец к ее губам: – Я изо всех сил пытался не подпускать тебя слишком близко после нашей первой брачной ночи, понимая, что ты вот-вот угадаешь, что кроется внутри меня. Я боялся, что это оттолкнет меня. Я считал, что недостоин твоей любви. Я боялся, что, полюбив тебя, разрушу твою душу. А ведь ты, Алессандра Монделли, которая, я надеюсь, однажды станет Алессандрой Маркос, – самый драгоценный человек в моей жизни. Без тебя я ничто. Я знаю, что недостаточно хорош для тебя… – Прекрати говорить так! – Ее ногти вонзились в его кожу. – Ты не помойная крыса! Ты… ты все. Все, чего ты достиг… Если кто-то из нас недостоин, так это я. – Для меня ты – принцесса. Ты достойна всех богатств мира, agapi mou, и я сделаю все, чтобы принести его к твоим ногам, – если ты мне позволишь. Я люблю тебя и больше ни одного дня не хочу жить без тебя. Алессандра глубоко, облегченно вздохнула. Он любит ее! – Я утверждал, что хочу жениться на тебе, чтобы стать отцом, – продолжал Кристиан. – Но я был не прав. Я хотел не только ребенка. Я хотел, чтобы ты была моей. И пытался держаться подальше от тебя не потому, что боялся сделать тебе больно, а из-за того, что знал: ты можешь сделать больно мне. – Я могу сделать тебе больно? – шепотом переспросила она. – Больнее, чем ты думаешь. В детстве я мечтал сделать так, чтобы моя мать любила меня и гордилась мной. Она имела надо мной власть, могла причинить мне боль… И я поклялся, что никто и никогда больше не получит власти надо мной. Но ты завоевала мое сердце, и я ничего не мог с этим поделать. С первой нашей ночи у меня никого не было. Только ты. Я хотел, чтобы ты продала квартиру, думая, что мне там нет места. Я ревновал тебя к ней. |