Книга Однажды я разлюблю, страница 27 – Энни Уэст

Если бы это был кто-то другой, то Имоджин подумала бы, что человек явно нервничает.

Но это был Тьерри, чрезвычайно уверенный в себе и компетентный человек, хозяин, в полном смысле этого слова, своего замка. Что могло заставить его нервничать?

Густая прядь темных волос упала ему на лоб, придав мальчишеский вид. У Имоджин защемило сердце.

Ей вдруг пришли на память слова его бабушки. Неужели она и правда смотрит на него с любовью? Неужели она надеется, что помимо физического влечения между ними есть и другая связь?

Эта мысль привела ее в восторг и ужаснула одновременно. Тревога и надежда одолевали ее. Но думать об этом было слишком опасно.

– Фрукты, пирог или форель?

Имоджин заставила себя посмотреть на поднос с щедрым угощением.

Она вдруг поняла, что умирает с голода.

– Я буду все подряд, – сказала Имоджин и, выхватив из вазы спелую клубнику, вонзила в нее зубы. Ягода была сочная и сладкая. Еды вкуснее, чем в замке, Имоджин не пробовала нигде.

Открыв глаза, Имоджин увидела, что Тьерри с вожделением смотрит на ее губы. Она быстро проглотила ягоду.

Им многое нужно обсудить. Но хотя бы на физическом уровне их связь была по-прежнему прочной. То, как Тьерри занимался с ней любовью, не оставляло в этом никаких сомнений.

Даже тот факт, что ее головные боли стали реже, не приносил облегчения. Последний раз приступ случился в день отъезда Тьерри в горы и был лишь слабой тенью прежней пронзительной агонии.

– Ты точно хочешь поговорить? – Его голос был таким соблазнительным, а взгляд таким многообещающим, но Имоджин устояла.

– Почему ты так разозлился днем? – Имоджин никогда не видела раньше, чтобы он терял контроль и выходил из себя. Она была шокирована, но и возбуждена таким всплеском эмоций с его стороны.

Значит, она ему небезразлична. Но она не так глупа, чтобы хотеть мужчину, который будет на ней срываться. И все же она чувствовала, что Тьерри не так уж часто теряет контроль над собой. В конце концов, он взял на себя все ее проблемы, ни разу ее не упрекнув. Эта вспышка гнева пробила брешь в стене, которую он возвел между ними, а она не заметила, как это произошло.

– Я прошу прощения за это, – выдавил из себя Тьерри, намазывая крекер сыром. Имоджин видела, как у него под скулами ходят желваки. – Я перегнул палку. Но тебе не нужно ничего мне доказывать.

Имоджин всплеснула руками.

– Мне важно было доказать, что я ничего больше от тебя не хочу. Ты так много для меня сделал. Ты вел себя так… благородно. – Это старомодное слово вдруг показалось ей очень уместным. Именно так можно было описать заботу и внимание, проявленные им.

– Все это уже в прошлом. И давай забудем об этом. – Но по его напряженному голосу Имоджин поняла, что он ничего не забыл.

– Но тебя что-то беспокоит, не так ли?

Он опустил взгляд на ее грудь, и ее соски мгновенно напряглись, проступив сквозь тонкий хлопок простыни.

– Отсюда все выглядит прекрасно.

Горячая волна смущения залила ее грудь, а затем горло и лицо. Она никак не могла привыкнуть к таким откровенно плотским взглядам, грозившим свести ее с ума. Но в конце концов, она двадцать пять лет была воплощенной осмотрительностью.

Эта связь между ней и Тьерри служила ей спасительным якорем, когда она считала, что умирает. Но теперь у нее вся жизнь впереди. Она должна четко понять, что с ней происходит.

– Почему мне кажется, что ты меняешь тему?

Тьерри моргнул, и она вдруг заметила, как он напряжен.

– Все изменилось, – наконец сказал он. – В этом ты права.

Тьерри снова замолчал. Имоджин в отчаянии подумала, что ей самой придется расставить все точки над «i».

– Я не умираю. Значит, мы зря затеяли всю эту аферу с браком, – горько сказала Имоджин.

– Аферу? – негодующе переспросил он.

– Да ладно, Тьерри. Не говори мне, что ты хотел по-настоящему жениться. Наш брак имел смысл, когда я думала, что умираю, а ты сможешь позаботиться о нашем ребенке. Но теперь…

– Теперь ты хочешь развестись?

– Дело не в разводе, а в здравом смысле. – Мысль покинуть его затронула какую-то неведомую струну в душе Имоджин. Но она ему обязана, а долг платежом красен. Имоджин не могла удерживать его в браке, если это не было их обоюдным желанием. – Ты был так добр ко мне, когда я особенно в этом нуждалась. Я не хочу быть неблагодарной и создавать тебе осложнения, – с трудом произнесла она.

Одно только сексуальное влечение не может послужить основой для отношений. А Тьерри, насколько ей было известно, хотел только физической близости с ней. И еще испытывал ответственность за их ребенка.

– Ты считаешь нашего ребенка осложнением?

Имоджин безуспешно пыталась уловить тональность вопроса.

– Это было неожиданно, но я ни о чем не жалею.

– Я имела в виду себя, когда говорила об осложнении твоей жизни, – терпеливо сказала Имоджин, удивляясь его бестолковости.

Любила.

Что-то сжалось в ее душе.

Вот она, неприкрытая правда.

В то время как она пытается убедить Тьерри, что ему не нужна супруга, она сама…

Имоджин с шумом втянула в себя воздух, признаваясь себе в том, о чем не хотела думать последнее время.

– Имоджин? – нахмурившись окликнул ее Тьерри. На его лбу и вокруг рта образовались глубокие морщины.

Она беспомощно уставилась на него. Она слишком глубоко задумалась, а его участие грозило растопить ее решимость. Она пыталась убедить себя в том, что такой добрый и внимательный человек, как Тьерри, не может не вызвать симпатии.

Но слово симпатия никак не подходило для описания ее внутренней потребности в Тьерри. И эта потребность была не только физической.

Имоджин скрестила на груди руки, стараясь унять беспокойно бьющееся сердце.

– Я на днях собираюсь домой. – Слова давались ей с большим трудом. – И вряд ли нам нужно… – Она махнула в сторону кровати, не закончив фразу.

– Ты хочешь уехать? – Тьерри подался с ней, коснувшись ее щеки и убирая с лица выбившуюся прядь волос. Она невольно прильнула щекой к его ладони.

Ей так хотелось быть с Тьерри, чувствовать его близость, заботу и внимание. Она молча проглотила подступивший к горлу ком.

Их прекрасный во всех отношениях любовный роман близился к концу, и это разбивало ее сердце.

Имоджин вынуждена признаться себе в том, что она любит Тьерри Жирара.

Она хотела бы провести рядом с ним всю жизнь, состариться вместе, вырастить детей и внуков. Она хотела стать его неотъемлемой частью.

– Я пытаюсь поступить правильно. – Дрожащим голосом сказала Имоджин, с ужасом понимая, что вот-вот расплачется.