Книга Проданная замуж, страница 25 – Самим Али, Хамфри Прайс

Я вышла в туалет, потом вернулась и, плеснув в лицо воды и съев кусочек гренки, спросила:

— Что мы делаем, мама?

— Это для Ханиф, чтобы помочь ей восстановить силы после рождения ребенка.

Я не спрашивала, почему Ханиф нужна помощь, если всю работу выполняю я, но вместо этого выскользнула из кухни, чтобы разбудить Мену.

* * *

Манц пришел не скоро. Он сказал, что Ханиф родила мальчика, которого они назвали Фразандом. Он принес с собой детскую кроватку и обратился ко мне:

— Сэм, пойдем наверх, поможешь мне собрать ее.

Я никогда еще не была в спальне Манца и Ханиф. В отличие от нашей она была чистой и светлой, с приятными светлыми обоями на стенах. У них даже были свои телевизор и видеопроигрыватель. Большую часть комнаты занимала двухместная кровать, но у одной из стен было достаточно места для детской кроватки. Манц давал указания: «возьми это» или «подержи здесь, пока я прикреплю то», — но мы не разговаривали друг с другом. Я слишком нервничала, оттого что осталась наедине с Манцем, — его настроение казалось мне слишком непредсказуемым. Как только кроватка была готова, я вернулась в нашу комнату, к Мене.

Пару дней спустя Ханиф приехала из больницы вместе с маленьким Фразандом, завернутым в одеяло. Я внимательно присматривалась, выглядит ли она особенно уставшей, будто очень тяжело работала, как говорила мать. Я действительно обнаружила, что Ханиф немного похудела, что напомнило мне о словах Сайбера по поводу ее полноты.

Мать хотела, чтобы Ханиф села рядом с ней на канапе, но Ханиф сразу направилась к лестнице со словами:

— Я устала, мне нужно прилечь.

Мать тут же указала рукой на лестницу и, пропуская Ханиф вперед, сказала:

— Да, да, конечно. Поднимайся и отдыхай. Сэм принесет тебе еды.

«Ничего удивительного», — подумала я. Меня отослали в кухню стряпать, как только я вернулась домой из школы, чтобы для принцессы, как я стала называть Ханиф, все было готово. В кухне уже ела Мена.

— Мена, помоги мне. Я устала, и мне еще нужно сделать домашнее задание.

— Что нужно делать?

— Я пойду наверх, отнесу Ханиф поесть. А ты пока помой посуду, хорошо?

Я поставила на поднос блюда с рисом и карри, чтобы отнести их Ханиф. Однако, когда я зашла к ней в комнату, меня ждал очень неприятный сюрприз. Там была мать — мать, которая никогда не поднималась на второй этаж. А в соседней комнате на кровати были разбросаны все наши учебники, потому что мы с Меной знали, что никто не будет нас проверять. Мать вышвырнет книги — она выбрасывала все, что было написано по-английски, — и побьет меня, а может быть, и нас обеих, если зайдет и увидит их. Я быстро сообразила, как поступить.

— Ой, я забыла соль и перец.

Я поставила поднос, попятилась, выскочила из комнаты и бросилась в нашу спальню. Тихонько собрав книги, я спрятала их под кровать, а потом спустилась в кухню.

Мена уже стояла у раковины.

— Ты не спрятала книги! — прошипела я.

— И что? — ответила она. — Мать никогда не поднимается… — Ее лицо исказилось от ужаса.

— Все нормально, на этот раз я успела спрятать их под кровать, — успокоила я.

В этот момент мать прокричала сверху:

— Сэм, ты умерла? Тебя кто-то убил там, внизу? Мы ждем соль.

Я взяла соль и улыбнулась Мене:

— Повезло нам, да?

Ханиф сердито выхватила у меня соль, как будто я оскорбила ее, заставив ждать. «Ха, — подумала я, — быстро же ей удалось восстановить силы».

— Простите, я не смогла сразу ее найти, — пояснила я как можно более невинным тоном.

Мать сидела ко мне спиной, и я не устояла перед искушением: я показала ей дулю, когда никто не видел, и почувствовала, пусть и низменное, удовольствие от этого жеста.

Однажды днем Ханиф была в кухне. До этого она ходила по магазинам, и меня послали наверх — попытаться уложить спать ее сына, Франза (вдобавок ко всей остальной работе мне приходилось ухаживать и за ним). Ее пальто висело на крючке, у подножия лестницы, и я налетела на него, когда бежала наверх. Послышался звон мелочи. Я тут же вспомнила, что сегодня на игровой площадке видела, как дети едят чипсы, и мне тогда так захотелось полакомиться! Я сунула руку в карман пальто и вытащила столько, сколько поместилось в горсти, а потом побежала на второй этаж к Франзу. Я взяла малыша на руки, положила его на кровать и начала рассказывать сказку:

— Жили-были три медведя: медведь-мама, медведь-папа и маленький мишка…

Мне никогда не приходилось рассказывать сказку до конца, потому что Франз засыпал уже через несколько минут. Я раскрыла ладонь и посмотрела, сколько там денег: три десятипенсовые монеты, пять двухпенсовых и одна монета в пятьдесят пенсов. Я решила, что мне не нужна пятидесятипенсовая монета, это слишком много — Ханиф заметит недостачу, но остальное можно оставить себе.

По пути на первый этаж я бросила пятьдесят пенсов в карман пальто.

На следующее утро, идя в школу, я наклонилась — якобы завязать шнурок.

— Ой, смотри, — сказала я Мене. — Смотри, что я нашла!

У меня в руке была одна из десятипенсовых монет.

— Интересно, кто ее потерял? Вставай скорее, вдруг он еще где-то рядом, — попалась Мена на мою нехитрую удочку.

— Чего бы нам взять? Магазин ведь рядом.

Мне удалось найти деньги на самом подходящем отрезке пути.

Сладости красовались на прилавке: желейные конфеты, «Моджос» ^[14] и «Фруктовые салаты». Мое внимание привлек шербет: я соскучилась по ощущению, когда макаешь лакричную палочку в шербет, а потом — когда шербет попадает на язык — во рту ощущается чудный кисловатый вкус десерта. Мне очень не хватало этого вкуса.

— Дайте, пожалуйста, шербет. А ты что будешь?

— Не знаю. То же, что и ты.

Продавец вручила нам лакомства и сказала:

— Шесть пенсов, пожалуйста.

Я снова окинула взглядом полки.

— Еще восемь «Моджос», пожалуйста.

Продавец положил конфеты в маленький бумажный пакет и протянул руку за деньгами. Мена словно коршун смотрела, как я отдаю десять пенсов, будто монета могла выдать свой секрет, покинув мою ладонь.

Как только мы вышли из магазина, я разорвала пакет, нашла лакричную палочку и, обмакнув ее в шербет, положила в рот. Я зажмурилась, когда язык защипало от кислого десерта. Мена проделала то же самое, и я громко рассмеялась, когда та поморщилась.

— Что это? — Сестра на мгновение остановилась.

— Это шербет, мой любимый. Тебе нравится?