Онлайн книга «Взрослое лето»
|
Отложив в сторону пожелтевший лист, Алёнка призадумалась… Комбинат? Возможно, но его принялись строить ещё до убийства, откровенно начихав на мнение местных жителей. Грузовики, надрывно ревя, с утра до ночи вывозили грунт, рассыпая по дороге землю, словно загустевшую кровь. Она прекрасно помнит, как в день официального открытия строительства в школе отменили уроки. Учеников привезли на стройплощадку, к разинутому рту гигантского котлована, желающему расшириться, вкапываясь в грунт, аж до самого горизонта. А в центре площадки, ощетинившись арматурами, раздражённо дремал фундамент, ожидая скорого возвращения верных строителей. Ближе к обеду, с опозданием, на горизонте появилась кавалькада черных машин с губернатором, поразившим местных жителей только своим росточком с сопливого восьмиклассника. Под музыку и аплодисменты перерезали красную ленточку. Вокруг шумели от ветра деревья, и пёстрая листва неслась по улице. Алёнка в белых бантах стояла с одноклассниками, держа в озябших руках гвоздики. Приехавших гостей окружили журналисты, операторы с камерами, а после торжественного марша школьников распустили по домам… Недруги? Ну откуда возьмутся враги у пенсионеров: лесника и учительницы? Если только из компьютерной бродилки сбежал какой-нибудь недобитый монстр или трансформер? А у мамы какие недруги? Получается какая-то абракадабра… Где же ты Каин? А вот браконьеры, то другое дело. Вполне вероятно. Дедушка им мешал, не давал убивать зверюшек, он сам рассказывал, что наступил на хвост горе-охотникам, не желавшим соблюдать правила охоты. Надо бы вечером всё это обязательно обсудить с мамой. Весь оставшийся день Алёнка только и думала об убийстве, о разных версиях и с нетерпением ожидала прихода мамы с работы. Наконец-то хлопнула калитка. Девочка со всей силы бросилась ей навстречу, открывая настежь двери и радостно крича: – Ура, мама вернулась! – Привет! Не кричи, я устала. Лучше поставь на плиту греться воду, а я сейчас приготовлю ужин, – буднично ответила мама, поставив сумку на лавочку. – И дай воды, пока шла, всё горло пересохло. Алёнка загремела посудой, Людмила, сделав несколько глотков и убрав с лица светло-русые волосы, ушла переодеваться. – Как день? – буднично спросила Алёнка, хотя ей не терпелось побыстрее разговорить маму, чтобы выудить из неё всю информацию о местных браконьерах. – Обычно, а что тебя интересует? – с любопытством ответила Мила, дочь редко интересовалась её делами. – Да так, соскучилась. – Странно, только вчера было воскресенье, и мы целый день были вместе, а ещё в субботу. У тебя всё нормально? – Да нет. Всё как всегда. Она опустилась на стул рядом с мамой и, не сводя глаз, смотрела, как та нарезает салат из огурцов и помидоров. Тут длинные пальцы отложили нож в сторону, а смеющиеся глаза бросили взор на дочку: – Ой, совсем забыла. Представляешь, а мне сегодня звонил следователь. – Ура, ура! – Не дури, чему радуешься? – недоуменно спросила мама. – Может, он и тебе дозвонился? – Мама, ты что! Откуда в нашем лесу возьмётся сотовая связь, а на ёлку я больше залезать не собираюсь, да и кто мне позвонит-то, бедненькой. Лучше расскажи, что он говорил? – Вновь вызывает нас на допрос. – И когда нам ехать? Завтра? – Обещал ещё перезвонить. – Получается, они продолжают разыскивать убийц. А есть ли что-то новое о преступниках? – Сказал, мы всё узнаем при встрече. Потом я думаю, если действительно кого-то схватили бы, то весь город об этом говорил бы, да и по телеку показали бы. А сегодня никаких криминальных новостей, наверно, ничего нового у них нет. – Грустно, почему добро проигрывает, мам? Ведь бабушка и дедушка были добрые, правда? – Разумеется. – Ну, а почему тогда зло до сих пор не наказано, а? Почему нет суда, и никого не везут в наручниках в тюрьму? Вон как в передачах про преступников. – Не знаю, Алёнка. Людмила задумалась, но взяла в руку нож и покрошила укроп. Когда последняя веточка легла в миску, добавила: – Не нравится мне всё это. Как-то тревожно на сердце. – Что тебе не нравится? – Да у меня из головы не выходит этот звонок. Зачем опять всё ворошить? – Как зачем? Надо же найти преступников! – Что нам с тобой даст это их следствие? Воскресит отца с мамой? А может эти убийцы ходят рядом, по соседним улицам и, когда поймут, что их выслеживают, придут сюда… – Мама не говори так, мне страшно. Может и надо их выследить, чтобы не ожидать каждую минуту удара в спину, и так всю жизнь? – Я боюсь даже думать об этом, чтобы не накликать беду. – Мама, так жить больше нельзя. Они смолкли. Алёнку зацепили слова матери. Может, и правда, нечего совать свой нос куда не следует? Ужинали молча, а когда закипел чайник, Людмила, желая успокоить явно напуганную дочь, сказала: – Не бойся. Мы с тобой ничего не знаем и никого не обижали, нам нечего бояться, так? – Как будто так. Но тогда получается: моя хата с краю, ничего не знаю. – Вроде того… – ответила мама, прищурив голубые глаза. Рабочая неделя пролетела быстро. Слова мамы попали в точку – Алёнка все дни барахталась по бескрайним просторам своих раздумий и сгрызла все ногти. Она иногда размышляла об отсутствующем родителе и о возможных путях его поиска в этой бескрайней стране. Мила не любила говорить об отце Алёны, с самого её детства уходя от вопросов, почему теперь они и стали ссориться. Но в последние три года на девочку всё больше и больше накатывалась волна неудержимого желания раскатать клубок тайн о своём отце, словно от этого зависела их дальнейшая судьба. Об окутанной вуалью неизвестности смерти дедушки и бабушки Алёна старалась больше не вспоминать. В пятницу вечером маму из города привёз дядя Дима. Алёнка к её приезду начистила кастрюлю картошки и, когда хлопнула калитка, зажгла конфорку. – Привет! – сказала растрёпанная после поездки на мотоцикле мама. – Приветики! – ответила девочка. – Мила! Куда ставить сумки? – следом забасил дядя Дима. – Оставляй всё здесь, я сейчас сама разберусь. Дмитрий распихивает авоськи по стульям и с облегчением плюхается на диван. Нехотя вспоминая о присутствии ребёнка, пыхтит: – Алена, здравствуй! – Приветики! – Как прошла неделя? Девочка понимала, что вопрос задан скорее из вежливости, чем из любопытства, но вместо того чтобы сразу отшить маминого ухажёра, отчиталась: – Загорала, купалась в бочке. Потом читала, убиралась в доме, полола грядки, раздёргивала морковь и свёклу. |