Книга Черная часовня, страница 105 – Кэрол Нелсон Дуглас

Мне кое-как удалось втиснуть заднюю часть в негостеприимную бездну, в то время как руки и ноги по-прежнему находились на земной тверди.

Однако теперь я крепко застряла в отверстии, не имея возможности ни продвинуться дальше, ни отступить назад! Пес вполне мог бы без спешки полакомиться моим лицом или руками.

Наконец у меня получилось протолкнуть в пропасть ногу, но от ощущения подвешенности без точки опоры я едва не потеряла сознание.

– Нелл! – поторапливал голос Ирен снизу.

Дворняга принялась рычать, демонстрируя огромные желтые зубы.

Я сжала плечи и продвинулась немного дальше, пока вновь не застряла.

К этому моменту туловище сложилось пополам, отчего я едва могла дышать, не то что звать на помощь.

Я безнадежно застряла в отверстии. Трость торчала сбоку и была теперь бесполезна.

Вдруг кто-то схватил меня за свисающую лодыжку и потянул. Я стиснула зубы, не давая вырваться крику протеста. Ботинок неумолимо сползал со ступни, несмотря на крепкие шнурки.

Пес подобрался ближе. Я ощущала его горячее дыхание на щеке, чувствовала его запах. Огромная морда ткнулась в меня. Я зажмурилась. Шершавый, влажный и теплый язык принялся облизывать мне все лицо, во всяком случае, его видимую часть.

И тут меня резко дернули вниз за обе лодыжки, и я с приглушенным воплем отвращения провалилась в дыру со скоростью пробки, вылетающей из горлышка бутылки. Трость загрохотала по стенкам стока, следуя за мной.

Я стояла прямо лишь благодаря поддержке моих компаньонов; впереди лежала кромешная тьма, лицо мое покрывала собачья слюна, а вокруг воняло мусором – хорошенькая картина, ничего не скажешь.

– Там была собака! – выпалила я.

– Бедная Нелл, – засмеялась Ирен. – Всегда найдется какая-нибудь собака.

Она потянула меня глубже в темноту, и вдруг послышался резкий царапающий звук… неужели зловещий пес? Но нет, подруга всего лишь чиркнула спичкой о край коробка. Во мраке заплясал блуждающий болотный огонек спички, а затем и свет маленького огрызка свечи, который зажгла Ирен, после чего мы смогли наконец увидеть друг друга.

– Всё в порядке? – спросила примадонна.

Мы кивнули, и она, не теряя ни минуты, повернулась, освещая помещение, в которое мы попали. Пустой погреб с несколькими сломанными деревянными палками, и ничего больше.

– Хорошо, – сказала Ирен. – Давайте пойдем глубже.

Я последовала за ней, тыча тростью в темноту перед ногами, как один из тех слепых, что периодически встречаются на улицах. Ритмичный стук трости по утрамбованной земле и камням успокаивал. Вскоре я услышала эхо трости Элизабет, которая подражала мне, и улыбнулась.

– Нас никто не услышит? – прошептала я неожиданно.

– Надеюсь, что только мертвые, – весело ответила впереди Ирен.

Я могла видеть лишь очертания ее фигуры в ореоле слабого пламени свечи.

Напряжение в лодыжках подсказывало мне, что наш путь идет под углом вниз, как и в катакомбах возле Эйфелевой башни.

Я понимала, что для Ирен это хороший знак, но меня такая перспектива весьма расстраивала. Углубляться в темноту положено шахтерам, а не леди. Но лучше уж принять участие в приключении, чем остаться спать в гостинице, а так бы оно, боюсь, и случилось, если бы я не проснулась, готовая присоединиться к экспедиции.

– Чувствуете какие-нибудь запахи? – спросила Ирен.

– Затхлость, – ответила я. – Пыль. Грязь. Сырость. Крысы и кошки.

– Свечной воск, – добавила Элизабет, – но свеча у вас в руках. И запах какого-то алкоголя, не вина.

– Очевидно, – не удержалась я от колкости, – я провела слишком мало времени в борделях, изобилующих алкоголем и свечами, чтобы натаскать нюх на запах порочности.

– Лучше не поминай порочность, Нелл, – посоветовала мне Ирен язвительно. – Я искренне надеюсь, что именно ее скупые следы мы найдем в конце этого коридора.

– Скупые?

– Ну, если следов не будет совсем, это никак не поможет нашему расследованию.

Кажется, я остановилась. Во всяком случае, Элизабет наткнулась на меня сзади, пересчитав мне ребра своей тростью.

Я протестующе мяукнула – единственный звук, на который я отважилась в данных обстоятельствах. Если наша троица привлечет к себе внимание жандармов, это произойдет не по моей вине!

– Почувствуйте свежий влажный воздух! – Тон Ирен напоминал восторг пассажира быстроходного катера или одного из тех больших двухпалубных пароходов, которые возят экскурсантов и туристов вверх и вниз по изогнутому руслу Сены.

– Мы рядом с канализацией, – предсказала я себе под нос.

Очевидно, мой комментарий был не столь тихим, как я рассчитывала, потому что Элизабет восхищенно повторила ключевое слово вслед за мной:

– Канализация. Ну конечно.

Ирен снова повела нас вперед, воздержавшись от комментариев.

Через минуту шахта расширилась до пещеры, и Ирен остановилась. Ее маленькая свеча давала достаточно света, чтобы как следует разглядеть место, в котором мы оказались.

Вонь была невыносимой: этакий буйабесс ^[109], в котором главной и самой неприятной нотой служил запах рыбы. В прискорбной смеси ароматов мой нос распознал кровь, пот и мочу – худшее, что можно встретить в деревенском хлеву и в самых ужасных городских трущобах.

И над всем этим парил «свежий» воздух канализации, усиливая сочетание зловонных запахов, как туалетная вода оживляет саше сухих лепестков роз. Только здесь нас окружал запах гниения.

Я покосилась на неровные стены, надеясь, что не увижу никаких аккуратных груд костей и что на полу меня не ждет куча тряпья.

И я была вознаграждена по обоим пунктам! Однако ни с того ни с сего я ощутила необъяснимое разочарование. Если здесь ничего нет, то затея Ирен, какой бы она ни была, не удалась.

Зажглась еще одна спичка с тем своеобразным чиркающим звуком, который так странно походит на царапанье когтей животных. Думаю, он напоминал мне крыс, скребущихся внутри стен.

Теперь у Ирен было два зажженных огарка свечи, и один из них она протянула нам.

Элизабет поспешила присвоить его.

В два раза больше света теперь мерцало на выщербленных каменных стенах, и я с удивлением увидела странные буквы и символы, нацарапанные повсюду древесным углем. До чего же неграмотные каракули! Одна выглядела, как «P» с буквой «X» внутри. Другая напоминала повернутую назад «R». Большинство знаков представляло собой лишь бессмысленные волнистые линии.

– Думаете, это пристанище попрошаек? – спросила Элизабет у Ирен.

Примадонна уже продвигалась в темноте, словно дуэлянт держа в вытянутой руке свечу вместо пистолета. На некоторых участках стен не было ничего, кроме мха и плесени, но волны света на каждом шагу открывали новые символы, подобно тому как салфетка для пыли обнажает царапины на красном дереве.