Онлайн книга «Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи»
|
- Значит, на границе тебе делать нечего. У нас здесь одним хорошим не проживешь, - Смолярчук глянул на часы. - Пора бы и начинать! Невдалеке, на южном склоне горы, густо заросшей буковым лесом, послышался резкий, продолжительный свист. Смолярчук приложил к глазам бинокль. - Наконец!.. Пошли товарищ Тюльпанов. Старайся не отставать. Витязь был уже на ногах, встревоженно визжал; натянув поводок, рвался вперед. - Ишь, какой догадливый! Спокойно, Витязь, спокойно! Спустившись с вершины горы, пограничники попали в старый лес, полный весеннего света, цветов, пения птиц, пчелиного жужжания и аромата разогретой хвои. Витязь, пущенный на обыск местности, обнаружил в густом ельнике тщательно замаскированный велосипед. - Ну, что мы теперь должны делать! - спросил старшина, глядя на молодого своего напарника. - Ставить собаку на след, искать велосипедиста. - Правильно! Так и сделаем! След, Витязь! - скомандовал Смолярчук. - Ищи! Ищи! Витязь сделал тройной круг по ельнику и, став на след, стремительно рванулся вперед. Преодолел овраг с бурным ручьем на дне. Пробежал поляну, промчался мимо водопада. Вскарабкался на крутой откос. Равнодушно проскочил мимо одной отары овец, догнал другую, с ходу врезался в ее гущу и с ожесточенным лаем бросился на большого барана, стал беспощадно трепать его и вдруг легко содрал шкуру. Под овчиной оказался человек. Витязь бросил шкуру, налетел на обманщика, схватил его за полу брезентовой куртки и свалил с ног. Смолярчук весело, от души смеялся и, глядя на то, как овчарка треплет задержанного, поощрительно говорил: - Хорошо, Витязь! Хорошо! Смеялся и Тюльпанов. Смеялся и белокурый подпасок, вооруженный огромной трембитой. Смеялись и другие пастухи, опираясь на свои буровато-красные посохи, вырезанные из необыкновенно крепкого и красивого дерева - тисса. «Нарушитель» лежал на земле вниз лицом, закрыв голову руками. Витязь грозно рычал, положив ему лапы на спину. - Витязь, ко мне! - скомандовал Смолярчук. Собака покорно покинула задержанного, подбежала к инструктору, села у его ног, потерлась головой о колено. Почувствовав себя в безопасности, «нарушитель», то есть пограничник, которому в этом тренировочном поиске выпало на долю обозначать нарушителя, поднялся с земли. Теперь он был весь хорошо виден - худощавый, долговязый, с черной узкой полоской усиков. - Ну, как, товарищ Волошенко? - подходя к «нарушителю», спросил Смолярчук. Волошенко пожал плечами, скривил губы: - Ничего особенного… Самая простая дворняжка найдет такого пахучего человека, как я. - Он достал белый платок, набросил себе на голову. - Вы забыли, кто я такой? Я же повар. Повар! Весь с ног до головы пропитан духом жареных котлет, масла, борща. Снял платок, аккуратно сложил его, спрятал в карман. - Так что зря не хвастайтесь. Советую записать эту победу Витязя на счет пищевой и вкусовой промышленности. - Волошенко остановился, перевел дыхание. - Товарищ старшина, а какие они… настоящие нарушители границы? - Всякие бывают. Послужишь - увидишь. Волошенко обнял атласный ствол молодой березки, приложился к нему щекой, нарочито запечалился: - Все футбольные матчи команда «Трактор» проигрывала, когда я стоял вратарем. В лыжном походе лыжи ломались только у меня. На велогонках портилась обязательно моя машина. Неумелец я, одним словом, неудачник. Говорил Волошенко серьезно, но глаза усмехались. Смолярчук отлично понимал его. Но Тюльпанов, еще не успевший разобраться в особенностях характера повара, не решился принимать его слова ни как горькую исповедь, ни как безобидное самоунижение. Волошенко отстегнул от пояса пустую солдатскую флягу. - Товарищ старшина, разрешите съездить к Медвежьему источнику за квасной водой. - Поезжайте. Да побыстрее возвращайтесь. - Слушаюсь. Вернусь быстро, - откликнулся Волошенко. Через минуту он покатил по лесной дороге и скрылся. Смолярчук и Тюльпанов, улыбаясь, проводили взглядами «неумельца и неудачника». Закурив, Смолярчук сказал: - Собаки, может быть, и знают, что он повар, а вот люди… Второй месяц кашеварит на заставе, а домой об этом ни слова, ни полслова не пишет. - Соблюдает военную тайну? - не без ехидства спросил Тюльпанов. - Стыдится. Как же, на заводе был токарем, а здесь повар! - Неправильно это, - убежденно сказал Тюльпанов. - Меня, к примеру, хоть столбом поставь на границе - и то буду гордиться. Смолярчук взглянул на молодого солдата: - Ты, наверно, со временем будешь неплохим пограничником. - Что это значит - со временем? - простодушно спросил Тюльпанов. - Ну, скажем, через полгода. А может быть, и раньше, если не будешь жалеть сил на тренировку Витязя. - Старшина погладил овчарку, потрепал ее острое ухо. - Ум собаки - это труд человека. Овчарка, повинуясь выработанному рефлексу, вскочила, подняла голову. Смолярчук привычным жестом уложил ее под кустом, сел рядом. Тюльпанов последовал его примеру. Пограничники расположились на зеленеющем косогоре с видом на солнечную Тиссу. Смолярчук достал платок, накрыл им влажное от пота лицо: - Жарко, Витязь! Овчарка бережно сняла фуражку с головы старшины, положила ее на землю. - Спасибо, Витязь. Тюльпанов был восхищен. - Вы прямо-таки колдун, товарищ старшина! - И ты будешь колдуном - наберись терпения. Наклонившись к уху товарища, он что-то шепнул. Тюльпанов, волнуясь, поднялся, робко скомандовал: - Витязь, слушай! Но Витязь даже головы не повернул к молодому пограничнику: - Слушай! Слушай! - повторил Тюльпанов. Витязь лежал с поникшими ушами, прижмурив глаза. Смолярчук довольно ухмылялся. - Да разве на такую команду откликнется уважающая себя собака? Нет в вашем голосе, товарищ Тюльпанов, ни власти, ни нежности, ни приказа, ни просьбы. Один пустой звук. Вот так надо командовать, смотрите!.. Лицо Смолярчука стало напряженным. - Слушай! - сдержанно, вполголоса произнес он. Витязь вскочил. Голова его с торчащими ушами настороженно поворачивалась во все стороны. - Хорошо! - поощрил Смолярчук собаку. Повернувшись к Тюльпанову, добавил: - Вот так всегда и командуй. Витязь, отдыхай! Собака опять легла, удобно устроив голову на вытянутых лапах, не сводя взгляда с инструктора. Смолярчук потрепал замшевые уши овчарки: - У, зверь! Чего ты смотришь? Привораживаешь? Нет, брат, ничего не выйдет! Кончилась наша дружба. Понимаешь, кончилась. |