Онлайн книга «Дополнительный прибывает на второй путь»
|
Неслышно появился Шалимов. Вместо формы на бригадире был мятый, мышиного цвета костюм, очки. — Инкогнито? — осведомился Антон. — Когда в форме, все издали видят… Так скорее выявишь недостатки, он одернул пиджак. Денисов наблюдал за ним. То, что у механика-бригадира, когда он надел очки, оказалось типичное лицо бюрократа, свидетельствовало об универсальности порока, но не могло помочь в раскрытии преступления. «Если я хочу больше узнать о ночной посадке на дополнительный, надо обратиться к хозяину Дарби… — подумал Денисов. — Действительно ли именно его провожал Карунас?» Вместо того чтобы исследовать обстоятельства появления Дарби в дополнительном, Антон, войдя в купе, пробасил неожиданно: — Наверное, дорогая собака… — А вы верите в дареных щенков? — прохрипел Судебский. Разговор сразу принял не то направление, которого желал Денисов. — Я считаю: нет денег не бери! Собака не необходимость! — В самом деле? — Можно прожить без нее… Машина, собака… Это роскошь! И если заплатил сполна, то и относишься к ней иначе, — Судебский поправил на коленях поводок-удавку. — Я не очеловечиваю собаку… Шалимов не дал Судебскому продолжить, поправил очки, сказал вдруг отсутствующим голосом: — Вот вы сейчас ратуете… — он не договорил. — А вчера на посадке? Не вошли в поезд, как положено, и собаку скрыли! — Уметь надо! — засмеялся Судебский. — Как это уметь? — подозрительно осведомился бригадир. — Разбираться в обстоятельствах, что ли!.. — Где была собака, когда проводница отбирала проездные документы? — В трюме. — Над коридором! — ужаснулся Шалимов. — Собаки крупных пород перевозятся в нерабочем тамбуре первого за локомотивом пассажирского вагона под наблюдением владельцев… — Вот-вот… В тамбуре! А мы с ним за всю жизнь ни одной ночи не были врозь! — В груди Судебского захрипело. Антон спросил: — Сердце? Легкие? — Разберемся! Место, Дарби! — Дог как-то вяло приподнял морду. — Его только проворонь — сразу бросится… — Получается, вы посадку делали с четвертой платформы? — возмущался Шалимов. — А у нас нерабочая сторона была закрыта. Значит, у вас ключ был? — Не было! — Тогда как же? — Может, у провожающего? — заинтересовался Денисов. Судебский смутился. — У него. — «Вездеход»? — Я, честно, не рассмотрел. Шоферский набор, показалось. — Он шофер? Судебский поправил поводок-удавку. — Не знаю. Подошел, поинтересовался. Каких родителей дог? Чем кормим? Они думают, если собака большая, ей наварил полведра супу… — К вам подходил пострадавший? — Никто не подходил, кроме этого мужчины. Денисова он интересовал все больше. — Он тоже садился с нерабочей стороны? — Нет. Я его больше не видел. — В сером костюме? Лет тридцати пяти? — спросил Денисов. Судебский посмотрел на инспектора. — Он самый. — У него были вещи? — Только сумка… — Фамилия Карунас вам о чем-то говорит? Карунас Петр Игнатович… — Карунас? Первый раз слышу… — Ужинали? — спросил Шалимов, когда они вышли из купе. Антон покачал головой: — Отложили до Саратова. — Саратов в двадцать один восемнадцать. К тому же опаздываем! Сто раз оголодать можно… — Бригадир засмеялся. — Сейчас все ринутся в ресторан, я уж знаю. — Почему Суркова ничего не предприняла ночью? — спросил Антон. — Как она вам объяснила? — Когда свет погас? — Да. В три шестнадцать… У Пятых в тринадцатом вагоне тоже ночью света не было — она почему-то вызвала электромеханика. — Вы насчет щита? — Да. Мог вызвать пожар! — Вот приедем и будем разбираться. В тамбуре их встретил директор ресторана. — А я вас ищу! — закричал он Денисову в ухо. — Что случилось? — По поводу вашего поручения! Еще две сторублевки! — Челюсть директора-буфетчика замерла в крайнем заднем положении. — После обеда принес… Но уже другой. С бородой, с морщинами на лице… Тамбур был полон грохота. — Я послал посудомойку узнать, где он едет. В девятом… «Речь, конечно же, идет о Шпаке, — подумал Денисов, — бородатый каганец, едущий в Астрахань…» — Купюры пока отложить? — Необязательно. Шпак знал от него, какими купюрами интересуется милиция. «При этих обстоятельствах, — рассудил Денисов, — на сторублевки Шпака трудно рассчитывать». — Можно сдать? — Директор был разочарован. — Как ты думаешь, Антон? — спросил Денисов, когда они вернулись в купе. — Зачем выводят из строя щит электропитания? — Это элементарно: чтобы было темно. — Но во всех купе свет и так был выключен! Сабодаш в это время прикурил одну папиросу от другой, он так и остался стоять с двумя зажженными. Неожиданно Денисов сформулировал отправную посылку: «Если мы поймем, почему выведен из строя распределительный щит, мы найдем убийцу». За ужином Антон заказал чаю, подумал, прикупил еще бутылку кефира. Денисов взял рагу, колбасы, два кофе. В углу, у входа во второй салон, сидел Ратц, дальше — пассажирка, бравшая в кассе билет позади Голея и Шпака, — с длинным, перехваченным надвое туловищем, с большой головой без шеи. Прудникова привела в ресторан обоих младших и мужа, которого, видимо, нигде теперь не оставляла одного. Шалимов был прав — скоро в салоне не осталось ни одного свободного места. Директор ресторана что-то считал за столиком, украшенным рукописным плакатом: «Ничего не стоит нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость!» Марина говорила с Антоном о Маврикиевне. — …Оказаться в старости с человеком, который смеется над каждым твоим словом? С бестактной Авдотьей Никитичной. Скольких близких нужно лишиться!.. Антон возражал: — Зачем же так серьезно? Комические маски… — Какая безжалостная сатира! «По теории Вохмянина, крепкая старуха Авдотья Никитична имела собственную массу, — подумал Денисов, — массой дерганой Маврикиевны была окружавшая ее всю жизнь привычная среда…» |