Книга Связной, страница 48 – Евгений Сухов

— Потом я провожу тебя до самого дома.

— А вот до самого дома не нужно, — мягко произнесла Людмила.

— Это почему же? — обескураженно спросил Геннадий.

— А вдруг у самого подъезда меня поджидает какой-нибудь кавалер, и ты его испугаешь?

Геннадий внимательно посмотрел на нее. Женщины очень загадочные создания, трудно понять, когда они говорят всерьез, а когда шутят.

— Я провожу тебя до того самого места, которое ты мне покажешь.

— Обещаешь, что не будешь подглядывать на таинственного воздыхателя? — с недоверием спросила Людмила.

Похоже, она провоцировала его всерьез. Вот только настоящее чувство способно выдержать любые испытания.

— Я преодолею любопытство, — твердо пообещал Геннадий.

— Тогда пойдем… Чего ты так нахмурился? Я же пошутила по поводу кавалера, — сказала Людмила и, взяв Геннадия за руку, повела из парка.

В горле запершило. На какое-то время он почувствовал себя деревянным и неестественным, как если бы руки и ноги принадлежали кому-то другому. Пришлось протопать добрую сотню метров, прежде чем удалось почувствовать себя прежним. Очень хотелось верить, что в этот самый момент никто не дышит ему в спину.

Здания, соблюдая светомаскировку, были затемнены, только через узкие щелки едва проникал тусклый свет, который терялся на расстоянии вытянутой руки. Вошли в подъезд — мрачный и на первый взгляд совсем нежилой, только запах пряного варева, струившегося откуда-то с верхнего этажа, указывал на то, что помещение обитаемо.

— Осторожнее, — подсказал Геннадий, — у нас ступени высокие, можно споткнуться.

Поднялись на второй этаж.

— А вот и моя дверь.

Чиркнув трофейной зажигалкой, Копылов показал на дощатую дверь, обитую картоном. Достав ключ, долго не мог попасть в замочную скважину. И когда дверь распахнулась, тонко пискнув на стертых петлицах, почувствовал невероятное облегчение.

Щелкнув выключателем, произнес:

— Кажется, отключили свет… Досадно… Ведь совсем недавно был.

— У нас тоже такое нередко случается, — подтвердила стоявшая рядом Людмила.

— Чайник на кухне… Нужно поставить на плиту. Правда, в темноте придется немного повозиться, — извинился Геннадий. — Но я не знал, что так получится.

Неожиданно он почувствовал, как тонкие девичьи руки обвили его шею, а на щеках ощутил горячее дыхание Люси, заставившее сильнее забиться сердце. Да что же с ним такое происходит? В какие только передряги не попадал, не однажды находился на волосок от смерти, а тут от девичьего поцелуя заволновался, как незрелый подросток!

— А может, это и к лучшему, — жарко выдохнув, произнесла Людмила.

Подхватив девушку на руки, совершенно не ощущая при этом ее веса, Геннадий понес ее на кровать. Слегка задел стол, недовольно скрипнувший тяжелыми ножками. В самом углу комнаты рассмотрел очертания кровати и бережно положил ее поверх покрывала, мимоходом подумав о том, что ложе слишком узкое для двоих.

Не разжимая объятий, Люся произнесла, не сумев спрятать женскую тоску:

— Как же я соскучилась по мужским рукам! Ты только не торопись. Я бы хотела выпить эту ночь по капелькам.

— Обещаю, что так оно и будет, — снял гимнастерку Геннадий.

Торопливее, чем следовало бы, стянул галифе. А потом медленно принялся расстегивать на Людмиле кофточку. От запаха девичьего тела закружилась голова. Поцеловал ее в грудь, в живот. Кожа у Людмилы была атласная, нежная. Девушка тихо постанывала от ласковых и умелых прикосновений. Геннадий погладил ладонями набухающую упругую девичью грудь и будто бы хотел испить ее до дна, взяв губами затвердевший сосок. Людмила изогнулась дугой, слегка вскрикнула раненой птицей, а потом, расслабившись, прижала его голову к своему телу и попросила негромко:

— Еще… Боже, как хорошо!

Его губы касались шеи, груди, живота обнаженной девушки, отзывавшейся на каждое прикосновение слабым стоном.

— Еще… еще… — повторяла Людмила. — Я не знаю, что со мной происходит… Что же ты со мной делаешь?..

— Ты красивая, я не встречал более красивой девушки, чем ты.

— Тебе это только кажется. Я обыкновенная… Иди сюда…

Осознав, что настало его время, Копылов погладил прохладные девичьи бедра и мягко опустился на Людмилу…

…Геннадий обессиленно откинулся на спину. В темноте отыскал пальцы Людмилы и слегка сжал их.

— Что это было? — спросила она, повернув к нему лицо.

— О чем ты?

— Ты меня чуть на тот свет не отправил.

— Отчего? — изобразил удивление Копылов.

— От благодати. Я просто куда-то улетела, даже не думала, что такое может быть.

— Знаешь, я старался, — честно признался Копылов.

— У тебя это очень хорошо получилось.

Умолкли. Разговаривать не хотелось. Просто смотрели в потолок, думая каждый о своем. Неожиданно Копылова посетила мысль, что с такой девушкой хорошо коротать целый век. Во всяком случае, прежде такие мысли его не посещали.

Неожиданно в коридоре вспыхнул свет, и рассеивающаяся полоска, преодолев большую часть площади, добралась до кровати, застыв на дощатой неровности светлой трапецией.

— Дали свет, — произнес негромко Геннадий.

— Это хорошо. Мы не поторопились?

— Нет.

Подниматься не было желания. Просто хотелось лежать, чувствуя тепло любимой девушки. Знакомы все-то одну ночь, а такое впечатление, что их связывает, по крайней мере, несколько лет, прожитых вместе.

— У меня к тебе есть одна просьба, — пододвинулась Людмила поближе. В полумраке она выглядела немного старше своих лет, что совершенно не сказалось на природном очаровании.

— Говори, — охотно откликнулся Геннадий. — Выполню с удовольствием.

— Просьба не очень обременительная. На завтра я договорилась встретиться со своей подругой.

— Какое-то торжество? — живо поинтересовался Копылов.

— Совсем нет, — хлипкое плечико слегка дрогнуло, — просто мы давно не виделись. Хотели просто поговорить.

— О своем, о девичьем, — улыбнулся Геннадий.

— Можно сказать, что и так, — согласилась Людмила. — Она постоянно хочет меня с кем-то познакомить, и я уже устала от всех ее предложений. Пусть знает, что у меня теперь есть… поклонник. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.

— Ах вот оно что. А сама она не одна?

— Она замужем за очень хорошим человеком. Причем у них такая безумная любовь, которой можно только позавидовать. Так что ты скажешь?

— Надеюсь, что они милые, симпатичные люди.

— Можешь не сомневаться. Это действительно так.