Онлайн книга «Отрок. Бешеный Лис»
|
— Не дите, понимаю, — Лука нервно дернул головой. — Если сгинет воинская сила, всему Ратному конец. Пополнять сотню извне, сам понимаешь, не дадут. Единственный выход для сохранения и увеличения воинской силы — дружина боярина Корнея. Тот, кто пойдет к нему, останется воином, остальные будут платить за защиту. И вся округа тоже, куда достанем. На это и будем содержать войско. Ближникам боярским — деревеньки с холопами, дружине — корм и добыча. — Почему сам, — Лука кивнул в сторону палатки деда, — не говорит? — А ты бы сказал? С мальца же какой спрос? — Когда? — Медленно, постепенно. Князьям не до нас будет. — Понял. Ты того… не держи зла, погорячился. — Все понимаю, ты не первый. — Даже так? — мрачное выражение лица Луки мгновенно сменилось настороженным. — А кто еще? — Ты бы ответил? — Хм, — Лука криво ухмыльнулся, — вот тебе и Младшая стража: мальцы, игрушки. Передай деду: на четыре десятка может рассчитывать. — Передам. Лука развернулся и пошел назад, к своему костру, а Мишка по очереди оглядел Матвея и Роську. — Вы откуда взялись? — Крестная забеспокоилась, — объяснил Роська. — Темно уже, а ты ушел, и нету. — Все слышали и видели, но мало что поняли. Так? — А чего это вы с ним… — начал было Матвей. — Ничего не видели, ничего не слышали, понимать нечего! — быстро перебил Роська. — Верно мыслишь, старший стрелок! Пока Демьян лечится, бери на себя десяток. Ребят постепенно, по мере выздоровления, будем на учебу ставить. Ты командуешь, Кузьма учит. — Слушаюсь, господин старшина! — Как спина? — Полегчало. Юлия, не знаю как по батюшке, просто волшебница, а говорит как! — голос у Роськи потеплел. — Я матушку вспомнил… Мотька ревниво засопел: — Со мной тоже… говорила. «Поздравляю, сэр, у вас на глазах происходит формирование любовного треугольника. И углов, надо понимать, будет все прибавляться, она же со всеми профессионально поработала, а они все сироты, ласкового слова не слышали с младенчества. Пресекать надо в зародыше, только как?» — Ребята, вы на голос ее не очень-то ведитесь. Это лекарское искусство — успокоить, приласкать, пожалеть. Лекарок этому с детства учат, и она так с каждым больным или раненым разговаривает, не только с вами. «Бесполезно… слушают, но не слышат. Только этого мне не хватало. Как их ножевому бою учить, если они из-за Юльки тут же резаться начнут? Ну нет, лекарка моя любезная, сама напортачила, сама и исправлять будешь!» — Ладно, сами потом убедитесь. Сейчас давайте на ночь устраивайтесь. Роська, обойдешь всех, посмотришь, как устроились, потом мне доложишь. Я у деда буду. — Слушаюсь! Мишка, сопровождаемый Чифом, быстро зашагал к фургону. Как он и предполагал, все женщины собрались там. Как только Мишка сунулся под полог, разговор прервался и все головы повернулись к нему. — Тетя Настена, неприятность у нас. Юлька парней моих подпортила, может плохо кончиться. — Что? Как это подпортила? Вопрос прозвучал строго, даже грозно, но было понятно, что строгость эта адресована не Мишке. Юлька тоже сразу все поняла и попыталась «отыграть» тему: — Минька, ты чего болтаешь, за кашу, что ли, обиделся? Дело, однако, казалось Мишке очень серьезным, поэтому он, не глядя на Юльку, по-прежнему обращался только к Настене: — Ты же знаешь, как она голосом завораживать умеет, а ребята все — сироты, ласковое слово и не помнят, когда в последний раз слышали. Мотька с Роськой уже волками друг на друга глядят, а постепенно и другие выздоравливать начнут. Обучим их оружием пользоваться, а они друг в друге дырок наделают. Бзынь! Подзатыльник, исполненный опытной лекарской рукой, мгновенно вышиб из Юлькиных глаз слезы. — Мама! Я же как лучше хотела, они даже боли не чувствовали! — Все силу свою пробуешь? Я тебе что говорила? Бзынь! «Влипла подруга. А ситуация-то такая же, как с моими ребятами. Дети же еще, а в руках сила: у них — оружие, у нее — власть над сознанием. Силы своей не понимают, страха не ведают, ответственности… и слово-то такое им неизвестно. А то ли мы делаем, вообще? Не натворить бы беды, но и назад ходу нет. Думайте, сэр Майкл, управление персоналом — тоже наука». — Тетка Настена, она же не знала, что они… — Должна была понять, на то и лекарка. Если слишком легко ей поддались, значит, что-то не так. А она решила, что это она такая сильная да умелая! Бзынь! — Мама! Бзынь! Мишка уже открыл рот, чтобы вступиться за Юльку, но его опередила мать: — Настя, будет тебе, мозги выбьешь! — Было б что выбивать… «Нет, Настена и правда здорово разозлилась, надо как-то отвлечь. Ну-ка, сэр, спасайте прекрасную даму!» — Тетка Настена, можно сказать? — Что еще? — Если уж это… не знаю, как назвать, появилось, то убить это уже нельзя, надо, наверно, попробовать чем-то заменить. Ну, вот мама у них у всех крестная, так, может быть, можно это на нее перевести как-нибудь? И еще: они ни семейной жизни, ни родства не помнят или не знали этого вообще. А неприкосновенность родни им как-то внушить тоже нужно… — Поняла я тебя, поняла! Слышишь, лахудра? — Настена сердито глянула на дочь. — Никто его не учил, а все лучше тебя понял! Больше к отрокам и близко не подходить! Я сама ими займусь, они у меня узнают, что такое ласковое слово! Про тебя, свиристелку, забудут, как и не было! Перестань реветь! Сама виновата! А насчет семейных дел… — Настя, — подала голос Татьяна, — я бы к себе кого-нибудь взяла. У Ани-то своих пятеро, а у меня двое. — Михайла, — Настена обернулась к Мишке, — сколько их у тебя всего? — Четверо. — А тот, что в село приехал? — Мамин племянник, Петькой зовут. — Мотю я бы взяла, — уже помягчевшим голосом проговорила Настена. — Он Юльке толково помогал и ни крови, ни ран не боится, есть у парня склонность к лекарству. Да и этой, — Настена кивнула на Юльку, — полезно понюхать, как мужиком в доме пахнет. — Мама, да мужики все дурные, вонючие, грязные! — И этот? — кивок в сторону Мишки. — А… — То-то же! Мишка, в который раз за день, почувствовал, что краснеет. Настена была беспощадна, как умеют быть беспощадными для дела все хорошие врачи. |