Онлайн книга «Я возьму твою дочь»
|
– Как тебе понравилась проповедь, Риккардо? – спросила Аманда, когда они вышли из церкви. – Я не все уловила. – Хорошо. Все хорошо, – односложно ответил Риккардо и подумал о том, что любовь терпелива и добра. Так сказал дон Лоренцо, и это ему понравилось. Никогда еще в Ла Пассерелле не было такого грандиозного праздника. По крайней мере, София не могла припомнить ничего подобного. Но это был не ее праздник, не самый прекрасный день в ее жизни – это была презентация Аманды. Аманда ела и пила больше всех. И говорила тоже громче всех. Она наслаждалась вниманием, выпавшим на ее долю, и гоняла прислугу, если замечала, что у кого-то из гостей опустел бокал. София стояла одна, чуточку растерянная, между всеми этими людьми, беспрерывно улыбаясь и даже не зная, видит ли кто ее улыбку, беспомощно прислушиваясь к звукам, которые обрушились на нее, и даже обоняние ее подводило, потому что просто не справлялось с такой нагрузкой. Почти от каждого, кто подавал ей руку, обнимал ее, целовал, поздравлял, желал ей счастья, много детей и долгой жизни, пахло духами, туалетной водой, лосьоном после бритья, резким дезодорантом или едким дешевым мылом. Ко всем этим ароматам присоединялись кухонный чад, запах чеснока и базилика, жареной баранины и тушеного лука. Время от времени ветер, который с утра значительно ослабел, доносил сюда запах лаванды, пышно расцветшей на торцевой стороне дома. Вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Тяжелая и грубая. София уловила запах влажной земли и горелого дерева. Риккардо. – Дитя мое, – сказал он тихо, – bambina, carissima, [49] мне так не хочется отпускать тебя. – Но я же остаюсь здесь, bappo, я никуда не ухожу! – Нет. Ты теперь принадлежишь другому. Ты будешь спрашивать его совета, а не моего, будешь говорить с ним, а не со мной. – Его голос звучал глухо. – Мы никогда много не говорили друг с другом. – Нет, не говорили. – Жаль. – Да, мне очень жаль. Они замолчали. Риккардо вздохнул: – Ты счастлива? – Да, я счастлива. – Ты его любишь? – Конечно, я люблю его. И снова возникла пауза. – А ты? Ты тоже счастлив, bappo? Ты рад за меня? Риккардо ответил не сразу. Он был рад, что София не может видеть, что его глаза влажно блестят. – Я пытаюсь. Но точно не знаю. – Почему? О чем ты думаешь? – Он чужой для меня, bambina, и я не знаю, принесет ли он тебе счастье. Это просто ощущение, понимаешь? Но, может быть, сегодня вечером не стоит говорить об этом. – Правда, лучше не надо. Риккардо взял ее руку и нежно погладил. Потом еле слышно прошептал: – Я желаю тебе всего самого лучшего, дитя мое. У Софии сжалось сердце. Еще никогда Риккардо так не говорил с ней. Она только хотела обнять его крепко-крепко, чтобы он знал, как она любит его, но отец уже отошел и исчез среди гостей. После ужина Йонатан взял Софию за руку. – Пойдем! Пока мы не откроем танцевальный вечер, остальные не будут танцевать. – Я не умею! – Нет, умеешь. Доверься музыке и мне! Она робко последовала за ним на террасу, которая была уже освобождена от столов и сейчас служила танцевальной площадкой. Стало тихо, разговоры прекратились. Все наблюдали за женихом и невестой, которые собирались открыть вечер своим первым танцем. Заиграла музыка, и солист группы высоким чистым голосом с большим чувством запел «When I need you» Лео Сойера. София старалась не думать ни о чем, забыть о людях вокруг. Она почти лежала в объятиях Йонатана. Его движения были мягкими, но четкими, и она постепенно почувствовала такт и стала повторять медленные повороты. Она ощущала ритм, чувствовала себя уверенно в руках, которые несли ее в вальсе, и будто парила над землей. Это был ее первый в жизни танец, самый прекрасный. И она восприняла это как знак того, что если она позволит Йонатану вести себя по жизни и будет полностью доверять ему, то с ней ничего не случится. После последнего такта он развернул ее и крепко прижал к себе. Они стояли обнявшись, а гости аплодировали им. Был час ночи, когда София и Йонатан наконец смогли уйти к себе. Аманда спала под старым дубом в ржавом шезлонге с матерчатым, потрепанным и вылинявшим сиденьем. Его собирались выбросить еще два года назад, но до сих пор этого не сделали. Риккардо нигде не было видно. Наверное, он еще несколько часов назад незаметно покинул праздник и ушел в свою комнату. Никто не жалел об его отсутствии. Йонатан в этот вечер перезнакомился с половиной села и с облегчением понял, что он здесь желанный гость. К нему относились с уважением, а то, что он женился на слепой Софии, еще больше укрепило его авторитет. И только сейчас, когда они открыли дверь в свои апартаменты, до Йонатана дошло, что в этот вечер он практически не заботился о Софии. Его невеста была той, с кем он общался меньше всего, и ему стало стыдно. В комнате он не стал включать свет, а зажег пару свечей. – Прости меня, пожалуйста, – тихо сказал он, – у меня было так мало времени для тебя. – Да, мне так тебя не хватало! – Извини, но все хотели поговорить со мной, познакомиться, узнать, собираюсь ли я остаться здесь, на какие средства мы будем жить… Люди ужасно любопытны, но это тоже можно понять. – И что? Что ты им сказал? – Я сказал, что останусь. Я не хочу возвращаться в Германию. Никогда. Но как все будет здесь, я еще не знаю. У меня есть немного денег, София. Мы должны будем подумать вместе. Может быть, кое-что перестроить, чтобы стало больше места для жилья. А потом, возможно, придется переделать capanna, [50] чтобы сдавать ее постояльцам. И мы будем жить на эти деньги – ты, твои родители и я. София поцеловала его. Жизнь вдруг показалась ей такой простой. Этот мужчина как-то сразу сумел взять на себя все заботы и решить все проблемы. Йонатан взял ее руку и покрутил кольцо на ее пальце. – Я буду тебя любить, уважать и почитать, буду хранить тебе верность и буду всегда с тобой, в болезни и здравии, ныне и все дни до конца нашей жизни. – Voglio amarti, rispettarti e onorarti, saro fedele e sempre di te, in salute e malattia, ora e tutti і giorni fino alia fine della nostra vita, [51] – ответила София на своем родном языке. |