Онлайн книга «Убийственная осень»
|
— Странно, где же они? — сказала Васса. — Дались они тебе. Васса с Овчаркой инстинктивно взялись за руки. — И правда усопший какой остров, — прошептала Васса, — сверчки не поют, рыба даже у берега не плещется. Ищешь же ты, Овчарка, приключений на свою задницу. Тебя надо было в Москве еще запереть и не пускать никуда. — Не бухти. Высматривай лучше часовню. Чем быстрее ее найдем, тем быстрее уедем, учти. Никто нас тут не съест. — Я не мертвых боюсь, а живых, — ответила Васса. — Тут, кроме нас, двух монахов и катерщика, никого нет. Они шли. И так Вассе было не по себе, а Овчарка еще стала всякий вздор пороть: — Здесь, говорят, ходит Бабка-охапка. Мне наша хозяйка рассказывала. Это ведьма умершая, ее земля не примет, пока она кому-нибудь свою душу вторую, черную, не передаст. Вот она и ходит, вся гнилая… Если ее встретишь, надо сказать «приходи вчера» и, пока она думает, убежать. Или высыпать перед ней горсть соли и велеть крупинки считать, и, пока она считает, смыться. А еще здесь есть черная монашка, ее убили, когда после революции монастырь на Бабьем разгоняли. Она уходить не хотела… — Господи, Овчарка, деточка ты наша! Расскажи еще про гроб на колесиках! Большинство могил выглядело скромно. Только деревянный шестиконечный крест с жестяной табличкой или небольшая плита, из экономии чаще всего одна на несколько покойников, с маленьким цветником, где рос мох и танцующие березки. Попалась, правда, им могила какого-то братка — настоящий белоснежный мавзолей, где вполне можно было жить. На широкой черной плите подруги увидели изображение покойного. Он сидел на переднем сиденье своего джипа с открытой дверцей. Ограда, выполненная из белого камня, была украшена картинками, эдакими сценками из жизни умершего. Под каждой имелась поясняющая надпись. Овчарка наклонилась и прочла: «Бык мочит люберецких». — Что ж, — заметила Васса, — судя по картинкам, теперь Быка поджаривают на сковородке. И не откупиться ему даже любимой тачкой. Странно здесь выглядит эта могила, да? — Ага. Как будто в Москву ненадолго вернулись. Наверное, жизнь у братка была беспокойная, он и захотел лежать где-нибудь в тихом красивом месте. Ой, Васса, мы на чьей-то могиле стоим! — Какая же это могила? — Конечно, могила, видишь, холмик. Просто заброшенная, неогороженная. Сойди. Овчарка убрала с безымянной могилы какие-то засохшие ветки, тихо сказала: — Извините, не разглядели. — Пошли, Овчарка. Если ты тут будешь со всеми покойниками подряд болтать, мы часовни никогда не найдем. — Я не болтала, я извинилась, — возразила Овчарка. — Ему или ей в любом случае давно все равно. — А я уверена, что они все чувствуют. И ему, тому, кто здесь, конечно, обидно, что про него все забыли, да еще кто-то по нему ходит. — Пошли обратно на тропу, Овчарка, хватит шляться между могил. Господи, какое же оно огромное, это кладбище. Просто остров мертвых. Дай мне твою «мыльницу», Овчарка. Вряд ли что-то получится в этой полутьме, но попробовать надо. Вышла луна, расплывчатая, чуть розовая из-за недавнего заката. — Жутко, — прошептала Овчарка. — Сама сюда рвалась. Тебя хлебом не корми, дай только по кладбищу пошататься ночью, и плевать, что только вчера тебя пытались убить. Ты у нас любишь могилы, погляди вон вперед. Овчарка с Вассой подошли к старинному надгробию. Каменный ангел с отбитым носом, рыдая, обнимал погребальную урну. — Васса… — Что? — Я знаешь что вспомнила… читала в одной книжке… — зашептала Овчарка. — В древности у каких-то там народов всегда после смерти царя какого-нибудь или царицы устраивали погребальные игры. Считалось, что покойник приходит и смотрит на них, а потом уже в царство мертвых отправляется. И вот на этих играх все соревнуются. А победитель знаешь какой получает приз? — Ну? — Его убивают и кладут в ту же могилу, что и царя. И все соревнуются, из кожи вон лезут, чтобы победить, представляешь! А мне вот сейчас пришло в голову. Каретная умерла, а мы все: ты, я, мой отец и все, кого мы еще подозреваем, и тот, кто убил, — играем сейчас в эти погребальные игры, а Шура спокойно так смотрит на наши дрязги сверху. — Что ж, тогда надеюсь, что мы победим и не умрем. Погляди, Овчарка, вон, кажется, часовня. По-прежнему держась за руки, подруги подошли ближе. — Да, точно, она, — сказала Овчарка, — исписана от фундамента до крыши. «Господи, сделай так, чтобы я каждое утро своей жизни просыпалась вместе с Леной. Оля», — прочитала она. «Богородица, дай здоровья рабе Божией Наталии, она не будет с этой минуты больше грешить». «Боже, помилуй моего мужа — воина Александра, сбереги его на войне и дай здоровья младенцу Анастасии, 1996-й год, июнь». — Овчарка, сколько времени? — Без пяти двенадцать. — Тихо… — Ты чего? — Там кто-то ходит, Овчарка. Точно тебе говорю. Ветками хрустит. — Где? Ничего не слышу. Хватит меня пугать, Васса, я уже свою вину осознала. Еще скажи, что гроб с покойничком летает над крестами, а вдоль дороги мертвые с косами сто… Тут из-за кустов боярышника, что росли за часовней, раздался какой-то удушаемый всхрап, а потом кто-то завыл, как мучимый в аду грешник. Васса инстинктивно заслонила собой Овчарку. Овчарка ее отпихнула, схватила приличный булыжник и запустила им в кусты со словами: — А ну хватит шутки шутить! Нас на понт не возьмешь! Пошел вон, скотина! Камень поломал несколько веток, а из куста выскочили два худых кота и бросились наутек. — Господи, ну и выли же они. Мне и в голову не пришло, что это коты сцепились, — сказала Васса и вытерла лоб, — и откуда они тут взялись? — Этого добра везде хватает. Привез кто-нибудь в лодке пару, они и расплодились. — Что же они тут едят? — Рыбу тухлую, морем выброшенную, мышей ловят, наверное. Время, Васса. Овчарка взглянула на часы — без двух минут. — Давай пока желания напишем. Ты не знаешь, одно можно писать или несколько? — Люди несколько пишут, вон как про воина Александра и младенца Анастасию. — Что ж, и я напишу несколько, не тащиться же сюда еще раз. Дай ручку, Васса. — У меня нет. — Как нет? — Так. Нет, и все. — Приплыли! — Вечно ты на меня надеешься, — заметила Васса, — надо на свою голову рассчитывать, а не на чужую. — Хватит препираться, Васса! Одна минута осталась, надо что-то делать. |