Книга 12 невест миллионера, страница 18 – Елена Логунова

Почему-то я решила, что это кошка – этой ночью я то и дело ошибалась, а посмотреть на настоящую греческую кошку мне было интересно. Осторожно, чтобы не наступить босыми ногами на какую-нибудь настоящую греческую колючку, я в низком присяде пробралась под завесу ветвей и… замерла на корточках, страстно желая сделаться как можно меньше, а еще лучше – сей же час превратиться в невидимку.

Потому что это, разумеется, была не кошка. И даже не две кошки, а пара молодых людей – юноша и девушка. И заняты они были таким делом, в котором – это сразу чувствовалось – им не требовались ни помощники, ни зрители.

Под сенью кущ они тоже не могли распрямиться в полный рост, но, в отличие от меня, им это не мешало. Две блестящие от пота фигуры сложились, как скобки – одна из светлого металла, другая из темного. Юноша был загорелым, а девушка – белокожей. В нем я узнала своего вчерашнего провожатого – молодого греческого бога, а ее лица не увидела, потому что оно было завешено длинными рыжими волосами.

Не отрывая глаз от этой выразительной скульптурной группы, я на четвереньках дала задний ход, как говорят моряки, «самый малый», и тихо-тихо выползла на лестничную площадку.

Уффф…

А интересно тут у них!

С легкостью настоящей греческой сильфиды я взлетела по ступенькам, обогнула смоковницу с магнолией, впорхнула в дом и закрыла за собой дверь, порадовавшись тому, что она не скрипучая.

Мобильный телефон услужливо высветил на экране цифры «02.15», но я затруднилась с определением – это еще берлинское время или уже местное?

– Завтра разберешься, – пробормотал внутренний голос (Тяпа) и шумно зевнул.

Я вернулась в постель и через некоторое время приступила к просмотру сладких снов с активным участием младого греческого бога.

А его богиней, ясное дело, во сне была я сама.

Замечательный сон настроил меня на продолжение чудесного приключения наяву. Этим утром я ждала от жизни только хорошего и потому не стала залеживаться в кровати, где пока что некому было составить мне приятную компанию.

Еще не разлепив ресницы, я спустила ноги на пол и ощутила бодрящий контраст между прохладой глиняного пола и теплом солнечного света: пока я спала, кто-то открыл ставни, и в комнату натекла горячая лужица расплавленного золота.

За окном виднелось что-то синее – то ли небо, то ли море? Проем окна, не очерченный рамой, от контуров правильной геометрической фигуры был весьма далек, и синий кусочек в нем походил на детскую аппликацию, сделанную без помощи ножниц, одними неловкими пальчиками: такой кривоватый прямоугольник с неровными краями. Пародия на почтовую марку.

– Я пришел к тебе с приветом! – проассоциировав белую стену с чистой почтовой открыткой, воодушевленно завела моя начитанная Нюня. – Рассказать, что солнце встало!

– И случилось это часа четыре тому назад, никак не меньше, – оборвала ее деловитая Тяпа. – Как насчет завтрака?

Я искательно огляделась.

Руки, распахнувшие окошко, были не настолько добры, чтобы поместить у изголовья моей кровати подносик с какими-нибудь съедобными дарами греческой земли. Я вспомнила, что во дворе растут фруктовые деревья, возможно, уже вступившие в пору сбора урожая. Надеюсь, в кущах не прячется сторож с берданкой, и меня не привлекут к ответственности, если я обнесу местный сад-огород…

– Спасение голодающих – дело рук самих голодающих! – поддержала меня беспринципная Тяпа.

Я оделась, обулась, незатейливо причесалась пятерней, широко распахнула дверь навстречу новому дню… и едва не смела с порога вожделенный подносик с завтраком.

На коричневой тарелочке округлым холмиком высилось нечто белое, вроде творожка со сметанкой, щедро политое медом и окруженное крупными вялеными финиками. Рядом с тарелочкой стоял стакан с апельсиновым соком – даже по запаху чувствовалось, что он натуральный.

Я подхватила подносик, села на ступеньку и со вкусом позавтракала, рассматривая глянцевые листья и тугие кремовые бутоны магнолии. Больше во дворике, который оказался еще меньше, чем я думала, смотреть было просто не на что.

С двух сторон обзор мне закрывали стены, соединенные наверху изысканным кружевом навесного виноградника. Эта пасторальная конструкция тянулась от фасада моего жилища подобием портика, так что я сидела в узорчатой тени. Местами плети винограда стекали вниз, образуя редкий занавес, за которым высилась та самая цветущая магнолия. Флора была богатая и живописная, но я уже немного соскучилась по фауне, желательно с человеческим лицом.

Покончив с завтраком, я пошла к лестнице.

Она была такой крутой и узкой, что я поежилась, удивившись тому, что в ночной темноте не загремела с нее кувырком. Теперь я спускалась осторожно, придерживаясь за стену. Если начну падать – уцеплюсь за опутавшие ее плотные побеги вьюнка!

Уцепиться действительно пришлось, но не потому, что я оступилась – просто ноги мои внезапно ослабели от открывшейся мне красоты.

Пройдя за поворот, я неожиданно для себя выступила меж двух плотных, как темные колонны, кипарисов на залитую светом площадку и ослепленно зажмурилась. Море было такое большое, такое синее, гладкое, шелковое! А прямо передо мной протянулся вполне приличной длины бассейн. Казалось, он вливается прямо в море!

Что-то мокрое, прохладное и гладкое мягко ударило меня в плечо. Я открыла глаза и увидела ярко-желтый надувной мяч. Отскочив от моего плеча, он сказочным колобком катился в самшитовые кустики, а за ним торопились не зайчик, волк и медведь, а персонажи вполне человеческого вида. Но не совсем та фауна, по которой я соскучилась – не симпатичные юноши, а красивые девушки.

Должно быть, я нахмурилась.

– О, извини!

– Простите!

– Привет!

Две реплики были на английском, одна на французском. А почему не на греческом, интересно?

С внезапно проснувшимся интересом я проводила глазами три стройные фигурки, поспешившие вдогонку за мячом. Одновременно с интересом в моей душе проснулось и подозрение: кажется, я тут не единственная гостья?

Вообще-то, я девушка компанейская и бегу от общества главным образом лишь тогда, когда очень сильно злюсь на отдельных его представителей – как правило, мужского пола. А если я в духе, то способна украсить своим присутствием любое сборище – от байкерской тусовки до чинных посиделок бабулиных подружек.

С утра пораньше хорошее настроение у меня имелось, но оно как-то быстро испарилось. И не потому, что солнышко уже припекало.

– Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья! – провозгласила моя Тяпа.

– А кроме них, тут лишь подруги, – вздохнула Нюня.

Высказанное неуверенным тоном, это замечание тем не менее било не в бровь, а в глаз. У бассейна расположились исключительно дамы. Десять девушек и ни одного юноши!