Онлайн книга «Фотосессия в жанре ню»
|
– Мамаша! Скажите, сколько тут у вас сор-тиров? Уверен, вы все знаете! – А и знаю! – Мамаша с мягким стуком опустила к ноге супершвабру и с вызовом посмотрела на «сынка»: – Вы кто такие? Ежели какие блатные, то я вам не помощница. Совсем совести у людей нет! Простой человек с ведром и тряпкой работай, как лошадь, за троих, а они наживаться будут! Претензия в монологе простого человека со шваброй угадывалась вполне отчетливая. – Не будут они на вас, мамаша, наживаться! – заверил бабку Андрей. – Потому как мы – не их блатные, а наоборот – независимая комиссия с проверкой! И он помахал перед остреньким носом сердитой старушки разнообразно полезными корочками, оставившими в воздухе размытый красный след. – Комиссия! – обрадовалась бабка. – Родненькие вы мои! Вот я сейчас вам все расскажу, и уж пусть они не обижаются! – Рассказывайте, – кивнула Оля. – Вот, слушайте. Туалетов в клубе три: один женский, один мужской и один служебный. Оля и Андрей переглянулись. – По ночам очередина в туалеты длиннющая! Как когда-то в Мавзолей, – бабка сокрушенно покачала головой. – И пьяные же все! Пачкают, гадят – не успеешь подтереть, как они опять насвинячили! Я с ног сбиваюсь, за двоих работаю, а у меня всего-то одна ставка! И хоть бы кто спасибо сказал да премию выдал, так нет же: сами наживаются, а я молчи и работай, молчи и работай! Распалившись, бабка взмахнула шваброй, как боевым знаменем. – Мы разберемся, – пообещала Оля, успокаивающе погладив революционно настроенную старушку по плечу. – Вы нам про третий туалет расскажите, пожалуйста. – Так я и рассказываю! Третий туалет – служебный, туда посетителям ходить не положено. А они ходят! – А как же они туда ходят? – Малинин повертел головой. – Где он, этот третий туалет? – Да вот же! Бабка потыкала пальцем в одну из одинаковых дверей. – Конечно, тут не написано, что это туалет, но наши-то знают. И посетители, кто часто бывает, тоже знают. Они, гады, что делают? Они, чтобы в очереди не стоять, платят деньги нашим гаврикам – ну, барменам, официантам, охранникам, – а те их и проводят в служебный сортир. А потом я и там убираю, как в конюшне! – Какие бессовестные люди! – возмутилась Оля. – А вы скажите начальству, пусть специальный замок на дверь служебной уборной поставят, – посоветовал Малинин. – Чтобы он открывался только на отпечатки пальцев штатных сотрудников. – Почти так и есть. Бабка прислонила к стене швабру, достала из кармана халата белый прямоугольник и подошла к приват-сортиру. – У всех сотрудников – карточки, а в двери – специальный замок. Вот, видите? Она сунула карточку в щель замка, раздался щелчок, и крошечная лампочка под дверной ручкой заморгала зеленым. – Сработало! – прокомментировала бабка и нажала на ручку. Малинин и Оля дружно просунули головы в открытую дверь. Прозрачных дверей там не было. Клозет как клозет, разве что необычно просторный. – А изнутри, чтобы открыться, карточка не нужна, там только запор повернуть, – объяснила уборщица. – Наши-то гаврики блатным клиентам дверь собственной карточкой откроют да и идут по своим делам. А те уж тут сами. Свинячат… Бабка вновь насупилась. – Что ж, пожалуй, мне все ясно! – резюмировал Андрей из глубины помещения. – Ясно, ясно, ясно! – повторило эхо, отскакивая от кафельных стен мячиком для пинг-понга. Малинин вышел из уборной и с чувством потряс обе трудовые руки старушки: – Спасибо, мамаша! Родина вас не забудет! – Вы ж их накажете, да? – обнадежилась бабка. – Еще как! – пообещал Малинин. – Ольга, идем! Она догнала его уже на выходе, потому что на секундочку задержалась в зале, чтобы переброситься парой слов с клубным барменом. – Ты сказал, что тебе все ясно, а что тебе ясно? – Все! Небрежно отмахнувшись от магистра Йоды, Малинин ускорил шаг и не остановился, пока не дотопал до мотоцикла. – Андрей, я жду объяснений, – сухо и холодно сообщила Оля. Такой тон обычно заставлял повиноваться даже несгибаемого бунтаря Овчинникова. – Слушай, чего ты не поняла? – Малинин спокойно уселся на мотоконя. – В новогоднюю ночь в клубе было особенно многолюдно. Твоя подруга устала ждать своей очереди к удобствам и заплатила кому-то из служащих за то, чтобы он отвел ее в служебный туалет. Он открыл ей дверь, впустил внутрь и ушел. А она пошла на горшок. – Это я поняла. – А ты видела, как устроен этот их служебный туалет? – Малинин похлопал ладонью по сиденью, приглашая Олю присесть. – Там одна изолированная кабинка и довольно просторное помещение с умывальником и зеркалом, с одной стороны, и диванчиком и фикусом – с другой. – А под фикусом полуведерная пепельница, – кивнула Оля. – Видимо, они туалет и как курилку используют. – Вот! – Малинин, не отрывая руки от руля, поднял один палец. – Это многофункциональное помещение! Для разных острых нужд. Кому пописать, кому покурить, а кому и еще чего… – То есть?! Андрей шумно вздохнул – компанейский мишка повторил этот звук с усилением – и закатил глаза: – Ну, ты же взрослая девушка, Ольга Павловна! Знаешь ведь, наверное, как используются диванчики в укромных местах? – Ты хочешь сказать… – Оля ахнула. – Конечно! – Дошло? – Малинин осклабился. Не обращая внимания на его противную ухмылку, Оля дернула себя за волосы (почему-то это помогало ей думать) и зачастила: – Значит, Елка дала кому-то денег, ее провели в туалет, и она засела в кабинке. А тем временем еще кто-то из служащих по своей карточке впустил в ту же уборную парочку, которая двинулась прямиком к диванчику. И пока, значит, Елка в кабинке удовлетворяла естественные надобности, эти двое на диване… – Тоже удовлетворялись! – подхватил Малинин. – Кувыркались под фикусом, пока кавалер в порыве страсти не залюбил свою даму буквально до смерти. – А дамой той была Вера Репкина! – азарт-но продолжила Оля. – Точно, точно, и у нее, и у Елки штампики были синие, они обе были в клубе в одну и ту же новогоднюю ночь! – А потом твоя подруга некстати вышла из кабинки и оказалась свидетельницей убийства! – Плохой она оказалась свидетельницей, – с сожалением вспомнила Оля. – Никакого убийства не заметила и не запомнила вовсе! – Но убийца-то не знал, что она его не запомнила! – Малинин от избытка чувств беспричинно стукнул кулаком по клаксону, заставив шарахнуться в сторону какого-то дисциплинированного велосипедиста. – Ты представь: тот мужик – сексуальный партнер Репкиной – стоит над остывающим телом, и тут вдруг неожиданно появляется Елка! Пьяная и счастливая после долгожданного свидания с унитазом, она не соображает, что происходит, одобрительно хихикает, умывает ручки и собирается уйти. А он-то понимает, что девушка проспится и вспомнит, что она видела! |