Книга Добрая фея с острыми зубками, страница 30 – Татьяна Сахарова

Потоптавшись минут десять возле центрального входа, взглянула на часы. Без пятнадцати семь. Пора бы уже похитителям объявиться. Еще три-четыре минуты томительного ожидания.

Стоп! Они, наверное, высматривают мужчину с газетой. Украли-то ведь они мужской портфель и с мужчиной же договаривались по телефону. Где только номер раздобыли, сволочи? Хотя, по всей видимости, в портфеле у Оглоедова были его же визитки или, например, ежедневник с координатами владельца.

Поразмыслив, я вернулась в машину.

— Придется вам сходить. Они, вероятно, ожидают мужчину.

Главный редактор изобразил такое лицо, что я тут же представила, как чудесно разлетелся бы вдребезги шарообразный светильник, с усилием приложенный к его голове. Предвосхищая следующую фразу, я поспешила продолжить:

— Ничего, кроме ужина и доставки домой, вам сегодня не обломится. Совместного завтрака не будет!

— Больно надо! Оставь вас на завтрак, так к обеду не выгонишь.

— Вот и не надо портить себе обеденный аппетит, — огрызнулась я, протягивая ему деньги и скрученную газетку с кроссвордами.

Генералов нехотя примирился со своей участью и вальяжной походкой двинулся ко входу в театр. Не успел он остановиться возле колонны, как к нему подлетел мальчишка лет десяти-одиннадцати в грязных бесформенных одеяниях. Похоже, воришки действительно поджидали мужчину. Пацаненок обменялся с главным редактором несколькими фразами и скрылся за углом, хотя понятие угол не совсем корректно использовать по отношению к круглому зданию оперы. Спустя минуту мальчишка вернулся вместе с оглоедовским портфелем.

Эх, неплохо было бы ментов натравить. Но сейчас это только лишний менингит на мою и без того больную голову. Совершив обмен, главный редактор вернулся в машину.

— Вот. — Он передал мне портфель и пятьдесят долларов. — Удалось дешевле сторговаться. Думаю, свой ужин я честно отработал.

— Еще полтинник, и вы бы почти отработали мое платье, — не удержалась я, чтобы не сбить с него спесь.

— Может, еще и краны в квартире вам отремонтировать?

— Спасибо, у меня краны исправны. Но, если сломаются, буду знать, к кому обращаться.

Я проверила содержимое портфеля. Пакет документов находился внутри в полной целости и сохранности. Мое настроение заметно улучшилось.

— Где желаете отужинать? — обратилась я к главному редактору почти по-дружески.

— По вашему усмотрению, — не стал выкаблучиваться тот, и мы покинули стоянку.

Я углядела небольшой уютный ресторанчик на Майском бульваре, не столько потому что там хорошая кухня, сколько по причине его близости к оперному театру. Припарковавшись возле заведения, я набрала номер Оглоедова.

— Толик! С тебя причитается! Портфель у меня, документы — целы!

— Здорово! Ты скоро будешь? Мы с Тоней тебя ждем.

— Я немного задерживаюсь. Ты вот что, завези Антонину ко мне. Вторые ключи от коттеджа должны были у нее со вчера остаться.

Юрист на секунду отвлекся и уточнил про ключи.

— Да, все нормально, завезу, — после чего шепотом добавил:

— Только скажу, что сначала ты дала команду накормить ее ужином.

— Заметано. Но ты там, смотри, веди себя прилично. Сам знаешь, где живут, там не гадят.

— Да за кого ты меня держишь? — возмущенно прошипел он.

— За безалаберного юриста. Не пей за рулем!

— Рабочее время уже час как закончилось! Нечего тут раздавать указания.

— Дрючить подчиненных можно и в нерабочее время. И чтобы Антонина к десяти была дома!

— Как прикажете, ваше превосходительство, — съязвил Оглоедов и отключился.

— Мне почему-то очень хочется поставить свечку за здоровье вашего Оглоедова, — изрек главный редактор, выбираясь из машины. — Вы так печетесь о чести своей сестры?

Я недоуменно уставилась на него.

— Ну, эта Антонина, которую надо доставить домой не позже десяти.

— Антонина — моя секретарша. Она пока живет у меня. У нее сбежал муж, и оттого наметилась депрессия…

— Мужчина — лучшее лекарство от женской депрессии. Мой совет — не мешайте Оглоедову.

— Бюро советов! — вознегодовала я. — Мы ужинать будем?

В зале посетителей было немного, что, впрочем, неудивительно. Толпа хлынет ужинать ближе к девяти. Мы облюбовали уединенный столик в углу и сделали заказ.

Беседа с главным редактором протекала вяло. В плане поддержания разговора я подробно поведала страшную историю о том, как мы перепутали дома и наткнулись на горящую квартиру. Пришлось живописать оглоедовский подвиг по спасению удавленного трупа, босую Антонину и мою истерзанную котярой грудь.

— А что по этому поводу думает ваш бывший муж? — не к месту спросил Генералов, а я, в свою очередь, озадачилась, откуда ему известно, что муж у меня уже бывший. Хотя какой теперь спрос с безумной Эсмеральды?

— Бывший муж думает сейчас о том, как сохранить свой «Мерседес».

— Вы решили оставить его без портков?

— Нет, его портки мне без надобности. А вот «Мерседес»… Представляете, он выкопал с моего участка голубые елочки!

— Зачем?

— Генка финансировал когда-то работы по озеленению и таким образом решил теперь разделить имущество.

— Бедный мужик, — трагикомично произнес главный редактор, а я взбунтовалась:

— Почему это он бедный?

— Потому что удивительно, как он с такой женой вообще жив остался.

— У него надежный ангел-хранитель. Но, боюсь, даже тот не сможет уберечь «Мерседес». Нечего было на моей машине по бабам шастать.

— Да… имелась, видно, у мужика хоть какая-то отрада. И нечего тут мой галстук гипнотизировать. Хватит с вас и одного удавленника.

Кретин! Мне захотелось запустить в него блюдом с салатом, но он, понятное дело, ни за что не оставит мой выпад без ответа. А драка в общественном месте — это уже не банальная потасовка за закрытыми дверями кабинета, так можно и в милицию загреметь за мелкое хулиганство. Пришлось стоически подавить соблазн.

— Кажется, вы уже доели свой бефстроганов? И пиво тоже выпили. — Хмурясь, я подозвала официанта.

— Вы любите вареные яйца? — ни с того ни с сего поинтересовался Генералов.

— Вообще-то люблю. А что?

— Просто в моем холостяцком холодильнике другой еды нет. А вас утром придется завтраком кормить! — противно хихикнул он.

— Свои яйца будете лопать в одиночестве, — гаркнула я со злостью и тут же прикусила язык, переварив двусмысленность брошенной фразы.

Главный редактор в голос рассмеялся, а я спешно заплатила по счету и заторопилась на выход.