Онлайн книга «Девица с выкрутасами»
|
— С чего ты взял, что они милые? Он умел плавать, а я нет, тоже мне радость… — Так ты же умеешь? — удивился Кайтусь. — Из зависти научилась. Погоди, кончай с ерундой. Я тоже насчёт апелляции… Мне показалось, что готова была ещё до окончания разбирательства, и, похоже, Островский совсем растерялся. Так и застыл с бумагой в руке… Где пани Ванда? — В это время должна быть в прокуратуре. Ей иногда случается заглянуть на работу. Слушай, ты освобождаешь номер? Едем назад в Варшаву? — Я — да, хватит с меня этого изобретения, что только зовётся душем, чуть себе струёй воды глаз не повредила. Как ты, не знаю. — Я тоже. — Тоже глаз?.. — Нет. Тоже возвращаюсь. — Но сперва пани Ванду хочу… — Я тоже. Жду тебя в прокуратуре. И к немалому удивлению Патриции, Кайтусь резко повернул назад к зданию суда. Прокуратура была совсем в другой стороне, хоть и недалеко, а гостиница — совсем рядом. Патриция двинулась было туда, но засомневалась. Не мешало бы напомнить Кайтусю о литературном произведении судьи. Она во что бы то ни стало хотела его заполучить, чтобы сохранить на веки вечные. Вспомнила, что шедевр требуется перепечатать на машинке, а если машинистка под стать судье, то дело может затянуться. Сама скорей бы перепечатала. Надо было раньше предложить свою помощь… Вот балда! И крайне недовольная собой журналистка направилась к гостинице, чтобы упаковаться и сдать номер. Времени это заняло всего ничего, но у стойки администратора она опять повстречала Зигмунда. — Уезжаешь? — Ясное дело, давно пора. А ты нет? Зигмунд оглянулся. Никто не подслушивал. — Я ещё должен проследить за апелляцией. Уже лежит у высшей инстанции на столе, правда, с завтрашней датой, зато с сохранением приговора и подписанная. Не хватало ещё, чтобы этот старый дурак выслал приговор тоже с завтрашней датой. Любой бред должен иметь свои границы. — А мне показалось, что для некоторых границ не существует. Но процедуру надо соблюсти. Так когда? — Думаю, послезавтра. Уж больно сильно забулькало в болоте. Я, разумеется, на всякий случай приеду. А ты? — Тоже буду, из чистого любопытства, — заверила Патриция, зная, что точную дату выведает если не у Кайтуся, то у пани Ванды. Воспользовавшись помощью Зигмунда, который запихал её сумку на заднее сиденье, журналистка взглянула на консультанта. — Хотелось бы узнать продолжение, — задумчиво протянула она. — Место у яслей… — У корыта, — сухо поправил Зигмунд. — Не обижай лошадей. Это благородные животные. — У корыта, — согласилась Патриция. — Особого значения не имеет, но я люблю детали. Тебе все подробности известны, может, поделишься?.. — Если приедешь на апелляцию, поболтаем. А может, и не только?.. * * * В кабинете пани Ванды обстановка была гораздо менее питательная, чем дома. Кофе — пожалуйста, кофе в кабинете имелся, и даже весьма приличный, поскольку абы чего госпожа прокурор не пила. Когда Патриция вошла, хозяйка как раз утешала расстроенного адвоката Островского. — А чего ты ожидал? Я же предупреждала, что так будет. Какая тебе разница, что апелляцию написали вместо тебя. Тоже мне, трудоголик выискался, всё сам должен! — Честно говоря, в таком откровенном надувательстве мне ещё ни разу участвовать не доводилось. Это уже слишком, — морщился господин адвокат. — Можно же было как-нибудь более завуалированно… — Нельзя было. Опасались, что ты там, упаси боже, что-нибудь разумное напишешь. Тогда вся работа насмарку! — Но здесь же откровенная белиберда! Бред сивой кобылы! Полное пренебрежение к процедурным вопросам! — А как прикажешь иначе оставить в силе дурацкий приговор? Ну ты сам посуди, у меня уже и судья высшей инстанции припасён, абсолютный рекорд, такое и в страшном сне не приснится. А представь себе, что в самый неподходящий момент он выходит из строя, понос его пробрал или в спину вступило, а срок уже назначен, и что? Немедленная замена, кто-то помоложе и поумнее — ведь глупее просто не бывает — читает твою бумагу, и как мы тогда выглядим? Это и должен быть бред, а ты на такое не способен! Адвокат безнадёжно покачал головой. — И я должен это подписать… — А вы небрежно подпишитесь, — посоветовала Патриция. — А печать можно смазать. В случае чего отопрётесь или скажете, что по пьяни подмахнули. — Да вообще ни один нормальный человек этого читать не будет, — заверила Островского пани Ванда. — Пани Патриция, кофейку? — Кофейку с удовольствием, а ещё у меня к вам огромная просьба: нельзя ли так устроить, чтобы не начинать заседания чуть свет? Очень уж неохота вставать к первой дойке. Темно, холодно и до Плоцка далеко… — Придумаем что-нибудь. Десять годится? — Отлично. Предел мечтаний! — Обвинителя вы привезёте? — Если опять не займётся некими таинственными делами… Как, к примеру, сейчас, шёл уже вместе со мной в гостиницу и вдруг исчез из виду. Меня мучают страшные подозрения… Пани Ванда моментально этими подозрениями заинтересовалась, и даже господин адвокат оторвал удручённый взгляд от мерзкого документа. Хозяйке кабинета не терпелось. — Ну же! Какие? — Наша пострадавшая вызывает нешуточные страсти, — вздохнула Патриция и с удовольствием отхлебнула кофе. — Даже обвинение за ней бегает с явно преступными, чтобы не сказать, убийственными намерениями. Вот увидите, когда здесь появится, станет утверждать, что не он за ней гоняется, а наоборот, она за ним. — С убийственными намерениями? — живо отреагировал господин адвокат. — Очень может быть. Кстати, неплохая мысль… Кайтусь появился с большим опозданием и в отличном настроении. И с места, не подозревая, в чём дело, подтвердил слова Патриции, нагло заявив, что жертва ему проходу не даёт. Столь же нагло он потребовал себе кофе. Кофе пани Ванда не пожалела, а вот по части непроходимой жертвы не преминула высказаться. — Исходя из того, что вы живы, а цели предполагались убийственные, следует вывод, что наша Стася в настоящий момент заканчивает своё бренное существование в каком-нибудь укромном месте. Мне послать туда патруль или подождать, пока отдаст богу душу, чтобы не связываться с больницей? Кайтусь обиженно взглянул на Патрицию: — Не понял, но догадываюсь, что это ты тут напридумывала детективных историй. Что она вам наплела? Журналистам верить нельзя! — Но вы же сами признались, что пострадавшую к вам тянет, — заметил пан адвокат. Кайтусь всё ещё не имел понятия, над чем тут шутят и в чём суть очередной каверзы Патриции, но удержаться не смог, уж больно хотелось как можно скорее поделиться сенсацией. Он отвесил галантный поклон пани Ванде: |