Онлайн книга «Принцесса разыскивает горошину»
— Зато надежно, — не моргнув глазом, заявил этот садюга. — Ты только не забывай охать побольше, кричать «щас рожу» и прочее. Он меня будет учить! Как я и предполагала, на охрану клиники мой живот должного впечатления не произвел. — Вы куда? — коршуном бросился нам наперерез прыщавый секьюрити — ровесник Димычу, а то и помоложе. Но самое главное — не тот, которого я пыталась разжалобить во время предыдущего визита и который, наверное, мог бы меня узнать. — Видишь, женщина рожает! — начал старательно выводить свою партию Димыч. — Ну и что? — Прыщавый и бровью не повел. — Как ну и что? — довольно убедительно задергался Димыч. — У вас здесь акушерская клиника, а женщина рожает! Давай пропускай нас быстро! — Не положено! — уперся рогом прыщавый. — Ты что, тупой? — ощерился на него Димыч. — В чем дело? — Привлеченный криками из будки у ворот, потягиваясь на ходу, вывалился напарник прыщавого. На наше с Димычем счастье, и этот был мне не знаком. — Ори! — ткнул меня в бок Димыч. Я заорала: — Ой, мамочки, умираю! — Видите, она рожает, а он, — Димыч кивнул на прыщавого, — нас не пускает! — Так по инструкции не положено, — возразил не менее упертый напарник. — Как не положено? — взвился Димыч. — У вас же больница? — Госпитализация в клинику проводится только по направлениям, так что вызывайте «Скорую помощь», — как по писаному оттарабанил свою священную инструкцию напарник прыщавого. — А телефонистку тебе не вызвать? — попер на него, как на буфет, Димыч. — Ну, что я тебе говорила? — оттащила я его за рукав. — Они нас не пропустят, даже если я тут тройню рожу. — Еще не вечер, — бодро ответствовал Димыч и, театрально хватаясь за голову, попытался привлечь на свою сторону широкую общественность в лице немногочисленных прохожих и зевак. — Граждане хорошие, что же это делается? Женщина рожает, а ее в роддом не пускают! Общественность никак не отреагировала на Димычево заявление, но ряды сплотила. Видимо, в ожидании дальнейших событий. Эх, была не была, решила я и заверещала так, что у самой уши заложило: — Ой!.. Ой!.. Не могу! Умираю!!! — Только не помирай, Надюха! — принялся умолять меня Димыч. Причем очень натурально. — Не покидай меня, любимая! А главное — шестерых наших старшеньких! Мне одному их ни в жисть не поднять! — Надо же, у них еще шесть!.. А этот седьмой!.. — нестройно, но сочувственно вздохнула общественность. — Шесть их у нас, кровинок! — всхлипнул вошедший в роль Димыч. — Две двойни и одна тройня. — Запнулся, но тут же поправился: — То есть двойня, тройня и еще один. Идиот, считать не научился! Чуть все не испортил! Я поняла, что толпа медленно, но верно созревает для бессмысленного и беспощадного русского бунта, и, пока Димыч снова чего-нибудь не перемудрил с нашим с ним многочисленным потомством, прибавила экспрессии, а именно душераздирающе застонала и заскрежетала зубами. — Да что же это делается? — не выдержала наконец благонравная дама средних лет. — Совсем с ума посходили! Телевидение на них напустить надо. У кого есть телефон — звоните в «Останкино». Пусть снимут передачу. Я завизжала еще громче, но охранники только глупо переглядывались и твердили свое: «Вызывайте «Скорую помощь». Нет, ну что за козлы, а? А если б я и правда рожала, типун мне на язык? — А ну открывай ворота! — От сгрудившейся у проходной общественности отделился роскошный персонаж пролетарского вида. Точь-в-точь такой же, какие на Чугуновской трассе со сковородками стоят. А слышали бы вы, как шикарно он произнес слово «ворота» с ударением на последнем слоге! Просто расцеловала бы, если б не мой живот и его трехдневная щетина. Охранники дрогнули и стали экстренно названивать начальству, в истерических интонациях докладывая обстановку: — Тут женщина! Рожает! Что?.. Что?.. Да! Да! Да мы все по инструкции… А она рожает! Нет, мы у нее роды принимать не будем! И отвечать тоже… Тем более что этот у нее седьмой! У нее уже и так две двойни и одна тройня, не хватало только сиамских близнецов! Идите и сами тут с ними разбирайтесь! Что?.. Что?.. Да пошли вы все! — Короче, идите сами, — прыщавый распахнул передо мной и Димычем ворота. — Вот так все прямо и прямо. Войдете в приемную и сразу рожайте. Пусть они там попрыгают, умники… — Давно бы так, — одобрила несанкционированные действия охранников широкая и, как выяснилось в процессе борьбы, прогрессивная общественность. — А то совсем уже оборзели! — Ну, спасибо, братки, — с чувством пожал всем руки Димыч, после чего мы наконец ступили в заветные огороженные бетонной стеной пределы. — Ну что я тебе обещал? — тихо торжествовал Димыч. Я тоже пребывала в эйфории. А потому обернулась и с пафосом пообещала растерянным держимордам у проходной: — Ну ничего, вот рожу стране президента, тогда узнаете! Уж он-то в вашей богадельне в два счета порядок наведет! — Ну ты и сказанула, Надюха! Президента она родит! — ухохатывался Димыч до самого приемного покоя. Он хохотал, в то время как я потихоньку начала остывать. Дальше-то что делать, спрашивается? Вот вошли мы, а теперь как? Того и гляди персонал набежит. Не подушку же в самом деле мне им предъявлять? Я так и сказала Димычу: — А не рано ли ты радуешься, дружок? Как бы нам с тобой в милицию не загреметь! — Не боись! — ухмыльнулся он. — Прорвемся, — и уверенно потянул на себя дверь с надписью «Приемный покой». * * * — Значит, это вы и есть? — строго посмотрела на нас с Димычем молодая, но очень серьезная докторша за стеклянным окошком, от которой повеяло чем-то до приторности знакомым. А именно корпоративным духом, по своим боевым характеристикам не уступающим дихлофосу. — Может, и мы. А может, и нет, — безмятежно отозвался Димыч, шаря по стенам цепким взглядом домушника. — Смотря что вы имеете в виду. — Ну, вы те самые, без направления, — уточнила докторша. — Да, если для вас это так важно, — немедленно полез в бутылку Димыч. — Бухгалтерию устроили, понимаешь, а люди, выходит, пусть на улице рожают? Как кошки! — Успокойтесь, — вспыхнула молодая докторша. — И подождите вон там минуточку, — показала она на кресла под фикусом. — За вашей женой сейчас придут. — Минуточку… Знаем мы эту минуточку… — желчно забормотал Димыч, постепенно оттесняя меня от стеклянного окошка в сторону длинного и безлюдного коридора. — Может, не стоит? — струхнула я в последнюю секунду. — Стоит, еще как стоит, — пробурчал Димыч, поочередно приоткрывая выходящие в коридор двери. И то, что за ними просматривалось, вполне укладывалось в стандарт больничной палаты улучшенной комфортности. Правда, пациенток в них не наблюдалось. |