Книга Проклятый меч, страница 89 – Саймон Бофорт, Бернард Найт, Йэн Морсон, и др.

Майкл кивнул в знак согласия:

— Вполне возможно, намеревался встретиться здесь с вором и потребовать вернуть завещание.

— Это наводит на мысль, что он знал человека, укравшего этот документ, — догадался Хог.

— Знал, — согласился Бартоломью. — В этом нет никаких сомнений.

Все молча уставились на него.

— Откуда? — первым нарушил тишину Хог.

Бартоломью показал рукой на отполированный пол с рассыпанным по нему зерном:

— Вы работали в поле, и в складки вашей одежды попало зерно. В доме Уильяма мы тоже нашли несколько зерен, причем у самого шкафа. Я подобрал их, но потом выбросил, сочтя совершенно лишними в этом деле. Но, похоже, ошибся. Эти зерна доказывают, что вы были в доме Уильяма вчера вечером, поскольку никто больше не работал в поле.

Хог угрюмо уставился на него:

— Неправда. Эти люди охотились как раз в тех местах, где много зерна.

— Но они были на лошадях, а зерно могло попасть только к человеку, находившемуся на земле. То есть к вам.

Хог в отчаянии взмахнул рукой:

— Это смешно!

— Кто бы там ни был, он взломал шкаф Уильяма с определенной целью и вполне определенным образом, — продолжал Бартоломью. — Использовав для этого не нож, а что-то другое, с плоским концом, похожим на стамеску или резец. И мы видели такой инструмент у вас, когда вы размахивали им перед носом Доула, упрекая его, что он ходит по дому в шпорах. Так вот, с помощью этого резца вы взломали замок в доме Уильяма, когда тот фехтовал здесь вместе с Эскилом, прекрасно зная, что они увлечены друг другом и у вас достаточно времени.

Лицо Хога стало мертвенно-бледным.

— Ну и зачем мне это нужно?

— Значит, Хог убил не только Уильяма, но и моего мужа? — всполошилась Джоан, не дав Бартоломью ответить на вопрос Хога.

— Нет! — воскликнул Джеймс со своей скамьи. — Мой отец не убийца.

— Конечно, нет, — вежливо успокоил его Бартоломью. — Он даже не настоящий вор. Уважающий себя грабитель не оставил бы нетронутыми драгоценности Уильяма.

Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвалась приоресса Кристиана, таща за собой упирающуюся мадам Полин. Позади них торопливо семенила Роуз со сверкающими от любопытства глазами.

— Я только что обнаружила вот это! — гневно выпалила приоресса, размахивая старым, пожелтевшим от времени платьем, на котором отчетливо виднелись темные пятна крови. — Мадам Полин пыталась сжечь его.

— Полин — убийца?! — изумленно воскликнула Джоан, у которой даже челюсть отвисла от удивления.

— Разумеется, нет! — проскрежетала Полин с перекошенным от страха лицом. — Я монахиня! Я не хожу по домам и не втыкаю меч в спины мужчин, пересчитывающих свои деньги.

— А откуда вам известно, что Лимбери пересчитывал деньги? — уцепился за ее слова Майкл. — Мэтт нашел золотую монету в его руке, но об этом было известно только мне и ему. Ваша невиновность, мадам, дала большую трещину.

— Полин вполне могла присутствовать в доме, когда убили Лимбери, — добавил Бартоломью, наблюдая, как старая монахиня судорожно пытается найти нужный ответ. — Но она не могла нанести смертельный удар в спину хозяина. Это сделал Джеймс.

Все повернулись к скамье, на которой лежал больной парень, закрыв глаза и делая вид, будто в комнате никого больше нет.

— Это ложь, — злобно прошептал Хог. — Джеймс болен и не мог убить Лимбери.

— Да, но вчера вечером он был здоров, — резонно заметил Бартоломью. — Бегал по всему поместью и искал Уильяма, чтобы тот написал новое завещание. В руках приорессы его рубашка. А та, которая на нем сейчас, совершенно новая, чистая и такая белая, что даже глаза слепит. Но может ли слуга носить белоснежную рубашку, когда в поле так много работы? Истина состоит в том, что Джеймс убил Лимбери и ненароком запачкал рубашку его кровью. Хог сказал, что он слишком рассеян, чтобы избавиться от запачканной одежды, но нашелся человек, не отличающийся этим качеством.

— Я признаю, что помогла ему в этом, — согласилась мадам Полин срывающимся голосом. — Но только потому, что он хороший парень и я не хочу, чтобы его повесили из-за минутной несдержанности.

— Джеймс не вспыльчивый мальчик, — сказал Бартоломью. — И характер у него мягкий и покладистый. Он очень любит отца, переживает, что тот может потерять работу, уступив ее Эскилу, и в связи с этим готов сделать для него что угодно.

Хог подошел к скамье и опустился на колени перед сыном.

— Это правда?

Джеймс грустно кивнул, не открывая глаз.

— Мадам Полин сказала мне, что смерть Лимбери может спасти твое положение в поместье. Потом дала мне этот меч и добавила, что никто на свете ничего не узнает. Она заверила меня, что все подумают на кого-то из его друзей, поскольку они агрессивны и часто ругаются.

— Ложь! — злобно прошипела Полин и угрожающе двинулась к парню, но Бартоломью предусмотрительно преградил ей путь.

— Я сделал это ради тебя, — прошептал Джеймс отцу. — Полин сказала, что леди Джоан унаследует всю его собственность, включая право аренды поместья у колледжа Майклхауз, и все будет хорошо. Я знаю, как ты любишь Иклтон, и не хочу, чтобы тебе пришлось покинуть его.

Хог положил руку на лоб сына, потом встал и посмотрел на Майкла.

— Он бредит. Это я убил Лимбери, а вчера вечером пошел в дом Уильяма и украл завещание. Сейчас оно находится у меня. Я спрятал его под столом. Джеймс не имеет к этому ни малейшего отношения. Это сделал я. — Он помолчал и пристально посмотрел на Полин. — Хотя до сих пор не могу понять, зачем вы приказали мне украсть его и спрятать до лучших времен.

Полин облизала пересохшие губы.

— Не слушайте его, брат. Я не говорила им того, что они сейчас придумывают. Убийство Лимбери не могло бы спасти Хога, это ясно даже самому безнадежному глупцу. Майклхауз волен отдать поместье в аренду любому человеку по своему выбору, и в таком случае Хог все равно был бы уволен.

Бартоломью видел, как исказилось лицо Джеймса.

— Но парень не знал этого. Он поверил вам, что убийство хозяина поможет спасти отца от несчастий. Вы сыграли на его доверчивости.

Лицо Полин превратилось в серую маску, от которой веяло ледяным холодом.

— Откуда вы знаете, о чем думает Джеймс? Тем более только что слышали признание Хога. Он сознался во всем, включая убийство Лимбери. А я ничего подобного не делала, за исключением того, что сожгла…

— За исключением того, что сожгли рубашку Джеймса, — закончил за нее Майкл. — Чего никогда бы не сделали, если бы Лимбери действительно убил Хог. Это убийство на вашей совести в такой же степени, что и на совести парня. Вы вели себя как дьявол, сидящий у него на плечах и нашептывающий всякие гадости.