Онлайн книга «Обитель теней»
Чалонер припомнил, что Ганна и Йорк рассказывали о какой-то стычке между Брауном и пастором, что и заставило их внести Парра в список подозреваемых. Инцидент, казалось, был не из серьезных, и Браун, надо думать, о нем бы и не вспомнил, но можно себе представить, как это воспоминание заставляло страдать сердце фанатика Парра. В его глазах оскорбление было нанесено крестовому походу во имя Божье, и он вполне мог решиться отомстить с помощью подвернувшегося пол руку булыжника. — Жаль, что один из его матросов вздумал вышибить ему мозги, — бесстрастно заметил Хэй. — Лично я считал его достойным человеком, хотя мы успели до его смерти обменяться с ним всего несколькими словами. — Значит, вы присутствовали при убийстве? — простодушно удивился Чалонер. — Я думал, его убили в гостинице «Ямайка». — Нет, напали на него здесь, — подала голос Маргарет, почти невидимая в клубах дыма. — Но Хэй любезно устроил так, что в суде говорилось, будто это случилось в «Ямайке». Я не хотела бы, чтобы мой чудесный дом связывали с такими ужасами, как убийство. Последовала короткая неловкая пауза. Каждый думал про себя, что очень многие сочли бы измену и подстрекательство к мятежу не менее ужасными, чем незаконное убийство. Хэй морщился, досадуя, что старуха с такой готовностью проговорилась о его вмешательстве в правосудие. Чалонер мило улыбнулся купцу. — О чем же вы с Брауном «обменялись несколькими словами»? — спросил он. Хэй осторожно ответил: — Теперь уже не помню. Это случилось сто лет назад, в апреле. А что? Чалонер пожал плечами. — Просто мне не нравится, когда матросы швыряют булыжниками в старших по званию. Что заставило Уолдака наброситься на капитана? Хэй задумчиво проговорил: — Ну, незадолго до того Браун сурово отчитал Уолдака за то, что тот не спешил обнажить клинок для защиты своего капитана, заслышав приближающиеся шаги. Я видел, как разозлился матрос. — Так разозлился, что готов был убить? — усомнился Чалонер. Причина выглядела не слишком основательной. — Преступники ведут себя не так, как нормальные люди, — рассудительно заметил Хэй. — После ссоры я повел Брауна в погреб, где состоялось собрание, но он, как видно, задержался, потому что, спустившись вниз, я оглянулся и не увидел его. Я решил, что он остался со Страттом. — Не со мной, — с излишней поспешностью вмешался Стратт. — Я его не любил и не хотел с ним оставаться. Я держался в стороне. С ним были его люди, но не я. Он отпирался с такой горячностью, что Чалонер с любопытством взглянул на него. Сильно ли он рассердился, когда Браун обвинил его в воровстве? Стратт был человеком злым и злопамятным — как раз из тех, кто скорее бросит камень в спину, чем сойдется с врагом в открытом поединке. — И я был в стороне, когда начался шум, — подхватил тему проповедник, — но я видел, как Уолдак бросил камень. — Как это? — недоверчиво переспросил Чалонер. — Если вы были поодаль, как же вы могли видеть, что происходит? Тем более, как я понял, встреча состоялась глубокой ночью, а значит, было темно. Ректор поморщился. — Ну, я, собственно, не видел, как летел камень, но сразу понял, что делает Уолдак. Да он и не оправдывался, когда я его обвинил. — Просто стоял, — согласился Стратт, — и не отвечал ни на какие вопросы. Сказал только — и повторял без конца, — что на Брауна упал камень из стены дома. — Гнусная ложь, — заявил Кастелл, снова потянувшись к вину. — Из наших стен камни еще никогда ни на кого не падали. Хэй продолжал рассказ. — Я вышел узнать, что случилось. Браун лежал на земле. Оба его матроса склонились над ним, и — как уже сказал Парр — ясно было, что один из них — убийца. — Он пустился бежать, когда вы подошли? — спросил Чалонер. — Нет. Они рассказали, что шли за ним и вдруг он упал. Уолдак страшно удивился, когда его арестовали. Сказал, что мы никогда этого не докажем. — Видели бы вы его лицо на суде! — прокаркал Стратт. — Он не мог поверить в вердикт присяжных и все твердил, что виновата кладка. Камень и вправду выпал, но рухнул слишком далеко и никак не мог задеть Брауна. — Уолдак — глупый пьянчуга! — раздраженно заявил Хэй. — А нам совершенно ни к чему внимание, которое привлекла к себе смерть Брауна. — Вот Хэй и переговорил с друзьями в суде, — закончила за него Маргарет, — чтобы избавить нас всех от скандала. И к тому же ускорить дело: Уолдака судили и казнили без задержки, чтобы поскорей похоронить и забыть. Хэй бросил на нее острый взгляд, словно почувствовав в ее словах упрек. Маргарет безмятежно выдохнула облачко дыма и ласково улыбнулась в ответ. — Откуда вы знали, что виноват именно Уолдак? — с любопытством спросил Чалонер, оглядывая всех по очереди. — Почему не второй моряк — Твилл? — Потому что у Твилла в одной руке был кортик, в другой — кинжал, да еще он сдерживал лошадь Брауна, — не раздумывая, ответил пастор. — Руки у него были заняты, и он никак не мог поднять камень. А кроме того, зачем камень, когда в руках стальные клинки? — То же самое относится и к Уолдаку. — отметил Чалонер. Парр вздохнул: — Верно, но Уолдак был убийца — у него были глаза убийцы. Чалонер остро ощущал, что все их свидетельства основаны на предвзятости и предположениях, и вовсе не склонен был принимать их на веру. Все расспросы не прояснили ничего о ночи убийства и роли подозреваемых. — Я слышал удар, — сказал Стратт, улыбаясь, словно от приятного воспоминания. — Почти наверняка это был камень Уолдака, разбивший череп Брауну. — А кто-нибудь из ваших сообщников уже прибыл в Бермондси, когда это случилось? — спросил Чалонер. — Или там были только вы и двое моряков? Пастор ответил на его тонкий вопрос пожатием плеч. — Остальные собирались на встречу, но, как вы сами сказали, было темно и трудно что-либо разглядеть. Кое-кто подошел взглянуть, что случилось, но все, как обычно, были в капюшонах, так что не могу сказать вам, кто поддался любопытству, а кто скрылся прежде, чем поднялся шум. — А не спрашивал ли кто-нибудь у Твилла, что он видел? — спросил Чалонер. — Он, видимо, стоял ближе всех… — Он ничего не видел, потому что старался справиться с лошадью, — быстро ответил Стратт. — Она заартачилась, а у него в обеих руках было оружие, и он пытался удержать ее, зажав поводья в зубах! Недоумок! Чалонер помнил Твилла по «Розовому кусту» и согласился, что парень и в самом деле был не из тех, кто способен совладать с ситуацией, требующей третьей руки. На корабле он показал себя совершенно никчемным, и пожалуй, удавился бы, запутавшись среди линей и тросов, не присматривай за ним товарищи. Единственным его достоинством, насколько помнил Чалонер, была постоянная готовность к драке. Он с восторгом первым бросался на врага, даже когда атака была чистым самоубийством, и Браун использовал его соответственно. |