Книга Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах, страница 61 – Светозар Чернов

— Видишь ли, Степан, когда Продеус обманом захвативши меня в Петергофе и привез в Париж, некоторое время мне пришлось провести в обществе Рачковского и его агента Бинта. Но я им ничего не сказал, хотя они меня даже портьерой удушить пытались.

— Врешь ты, пан Артемий. Никто тебя не пытал. Коньячком тебя угостили, в это я поверю. А что ты на озере с барышней делал?

— Бинт повез нас с дамами на пикник.

— После пыток, — понимающе сказал Фаберовский и встал в хвост очереди, тянущейся к кассе.

— Нет, правда, он повез нас в Марли на пикник. Но обманул. Мы, оказывается, до Марли не доехали. Я, как бабу-то ту того, я потом эту Марли три часа разыскивал. Думал, так и останусь в ентом лесу навечно.

— Ну и как, нашел?

— Нашел. Я там на омнибус сел из Версаля и в Сен-Жермен доехал, а оттуда на поезде сюда. Боялся, что Бинт бабищи хватится и в полицию заявит.

— Так он и заявил.

— Вот скотина!

— Пан Артемий еще хорошо отделался. Полагаю, вместо мадам де Бельфор в пруду должны были найти твое тело.

— Ну, теперь, когда ты, Степан, приехал, мне уже ничего не страшно.

— Знаешь, пан Артемий, меня не покидает мысль, что господь бог в наказание за какие-то грехи судил мне твое вечное присутствие рядом, словно я прикован к тебе, как каторжник к ядру. Два билета на первый этаж, — поляк сунул в окошечко кассы четыре франка и они направились к подъемной машине.

Кондуктор пробил у них билеты и Артемий Иванович вместе с Фаберовским уселись в просторной, человек на сто, карете на одну из стоявших в ряд деревянных скамеек. Кондуктор задвинул дверцы кабины, подал свисток, и громадная карета, глухо постукивая колесами о рельсы, плавно покатила вверх. Чтобы не глядеть на проваливающуюся вниз землю, Артемий Иванович вперил испуганный взгляд в висевший на стене барометр и сидел так неподвижно, пока подъемная машина не остановилась и кондуктор не открыл дверцу.

Они вышли на платформе первого этажа, окруженной крытой галереей. Здесь, на этаже, было совсем не страшно, вокруг под ручку с кавалерами гуляли нарядно одетые дамы с черными зонтиками.

— С кем мы тут будем встречаться? — оживился Артемий Иванович, заслышав доносившуюся из ресторанов музыку и втянув носом богатые кулинарные запахи.

— Нам потребно отыскать пана Джевецкого, чью лодку Черевин намерен использовать в Египте.

— А как мы его узнаем?

— Будем искать человека с солдатским Георгием на лацкане пиджака. Чтобы не пропустить его, разделимся. Я пойду посолонь, а пан Артемий в противоположном направлении.

— А есть мы будем?

— Купите, пан Артемий, булочку на те деньги, что вы выклянчили у туристов.

Не откликаясь больше на скулеж Артемия Ивановича о голодных днях, проведенных им в Париже, Фаберовский решительно направился к ближайшему ресторану. Никого, кто походил бы на Джевецкого, там не было. Не оказалось никого и в следующем ресторане. На галерее Джевецкого тоже не было. Фаберовский постоял немного у перил, любуясь на Сену и Трокадеро за Иенским мостом. Пора бы было Артемию Ивановичу закончить осмотр своей половины башни и появиться здесь, но его все не было. Поляку пришлось двинуться к нему навстречу. Он увидел его в дверях одного из ресторанов почти на том же месте, где они расстались. Владимиров стоял неподвижно, чуть откинувшись назад и широко расставив ноги. Кончики пальцев его нервно тряслись, а взгляд был прикован к официанту, разносившему на подносе заказанные блюда к столикам. Когда гарсон проходил мимо, с уголка рта Артемия Ивановича выползала тонкая струйка слюны, которую он громко сглатывал.

Фаберовский вывел его из оцепенения, ткнув его в бок кулаком.

— Ну как, пан Артемий, кого-нибудь нашли?

— Он пронес передо мной яичницу с печенкой… — Артемий Иванович вытер рот рукавом.

— И куда он направился?

— Да вон же, он вино откупоривает, — Владимиров указал пальцем на гарсона.

— Пфе! — фыркнул поляк. — От голода пан Артемий совсем потерял разум. Нам надо подняться на второй этаж и там я вас накормлю.

— Ага! — Артемий Иванович кивнул головой и покорно поплелся к лифту, все еще оглядываясь на ресторан.

Фаберовский купил билеты для подъема на следующий этаж. На этот раз каретка подъемной машины была поменьше, а поднимались они выше, да и барометра не было на стене, так что Артемий Иванович вцепился в край скамейки, словно в случае опасности скамейка могла спасти его.

На этот раз они отправились искать Джевецкого вместе. И им повезло. Почти сразу в ресторане за столиком у самого окна с видом на Сену они увидели невысокого мужчину с нафабренными усами и бородкой клинышком, в одиночестве поедавшего свой обед. В том, что это был именно Джевецкий, их убедил скромный Георгиевский крест, приколотый на лацкане пиджака.

Они подошли к Джевецкому и поляк, приподняв цилиндр, представился:

— Если не ошибаюсь, Степан Карлович Джевецкий? Меня зовут Стефан Фаберовский, а это мой коллега, господин Гурин. Вы разрешите сесть рядом с вами?

Узнав соотечественников, Джевецкий улыбнулся и широким жестом пригласил их сесть.

— Я совсем недавно из Петербурга, но уже соскучился по русскому языку, — радостно сказал он и, подозвав гарсона, велел ему принести бутылку «Вдовы Клико». — А вам, господа, советую заказать новейшее увлечение парижских гурманов: рагу из фаршированных устриц.

— Никогда не слышал о подобном кушаньи, — сказал Фаберовский.

— Это очень просто. Берут пять или шесть устриц, затем их перемешивают с фаршем из дичи, вспрыскивают лимоном, поливают хорошим шабли, — и блюдо готово.

— Полагаю, что нам придется ограничить себя более привычной пищей, — сказал Фаберовский и заказал жареный картофель. — А ведь мы, Степан Карлович, забрались сюда, на такую высоту, по вашу душу.

— Как интересно, — изумился Джевецкий. — По мою душу на седьмое небо. Вы слышали, что вчера близ Нуазиле-Сек увеселительный поезд восточной железной дороги, состоявший из двадцати шести вагонов, столкнулся с товарным поездом? Несколько вагонов разбито и двадцать шесть человек легко ранены.

— Видите ли, нас интересуют ваши подводные лодки.

— Подумать только, еще остались люди, интересующиеся этой старой рухлядью! — улыбнулся Джевецкий и подал своим гостям бокалы с холодным шампанским, которое только что принес и разлил гарсон.

Со стороны эстрады забренчал какой-то странный трехструнный инструмент и застучал тамбурин. В тот же миг в зал ресторана вплыли несколько японок в ярких красно-синих кимоно и с раскрытыми бумажными веерами. Лица их были густо набелены, брови подведены гигантскими дугами, а на губах нарисован маленький ротик, отчего они казались приводимыми в движение пружиной фарфоровыми куклами в заводной музыкальной шкатулке. С застывшими улыбками танцовщицы начали свой танец вееров, выделывая ими разные выкрутасы и плавно кружась.