Книга Пассажирка из Кале (сборник), страница 61 – Артур Гриффитс

Что делать, как поступить?

Решение было принято сразу и без колебаний, и на его месте любой честный, воспитанный мужчина поступил бы так же.

– Видит бог, я останусь с ней до конца! Я буду верить ей, что бы ни случилось, и будь что будет. Такая женщина выше подозрений. Она наверняка невиновна. Нужно быть животным и негодяем чистейшей воды, чтобы считать иначе. Я уверен, она все объяснит, когда захочет. И я буду ждать этого.

Укрепившись в своем решении, сэр Чарльз примерно в полдень отправился в гостиницу «Мадагаскар». На стойке регистрации он поинтересовался, в каком номере остановилась графиня, и попросил передать ей свою карточку. Портье посмотрел на карточку, потом на посетителя, нетерпеливо дожидавшегося ответа, потом снова на карточку, после чего наконец вышел из-за стойки и перешел через внутренний двор гостиницы к кабинету управляющего. Через какое-то время к сэру Чарльзу подошел управляющий с карточкой в руке и с низким поклоном начал вежливый разговор.

– Да, да, – сердито воскликнул генерал, прерывая поток наблюдений о погоде и количестве английских гостей Парижа. – Будьте любезны, сообщите обо мне графине.

– Конечно! Я и пришел, чтобы сказать мсье генералу, что мадам вряд ли сможет с ним встретиться. Она нездорова. Во всяком случае она сегодня не принимает.

– Посмотрим. Я приму такой ответ только от нее самой. Отнесите или пошлите ей мою карточку немедленно. Я настаиваю. Вы слышите? – произнес генерал с таким напором, что управляющий тут же развернулся и бросился вверх по лестнице.

Возможно, управляющий сдал позиции так быстро еще и потому, что увидел за спиной генерала появившуюся в дверях фигуру Галипо. Заранее было решено, что, поскольку инспектору не стоит слоняться по внутреннему двору гостиницы, портье и управляющий должны присматривать за графиней и задерживать любых ее возможных посетителей. Галипо занял пост через дорогу у винного магазина с тем, чтобы при необходимости его можно было позвать.

Теперь он стоял за спиной генерала, который пока что не замечал его.

Но случилось так, что именно в эту минуту пришел посыльный из телеграфа. Подойдя к стойке с необычным голубым конвертом в руке, он назвал имя получателя.

– Кастаньето. Графиня Кастаньето.

На звук его голоса генерал резко повернулся и увидел Галипо, который подходил к посыльному, чтобы взять конверт.

– Прошу прощения, – воскликнул сэр Чарльз, оценив положение с одного взгляда, и вклинился между ними. – Я как раз собираюсь к ней подняться. Дайте мне телеграмму, я передам.

Галипо собрался было возразить, но генерал, уже узнавший его, спокойным, ровным голосом произнес:

– Нет-нет, инспектор, у вас нет на это права. Я догадываюсь, для чего вы здесь находитесь, но вы не уполномочены проверять чужую корреспонденцию. Отойдите. – Увидев, что сыщик заколебался, он прибавил уже другим, требовательным тоном: – Довольно. Я приказываю вам отойти. И поживее.

Тут вернулся управляющий с известием о том, что мадам контесса готова принять посетителя, и еще через несколько секунд генерал вошел в ее номер.

– Как хорошо, что вы пришли! – Она сразу направилась к нему с вытянутыми руками и искренней радостью в глазах.

Да, она была очень привлекательна в своем строгом черном дорожном платье, облекавшем высокую, грациозную фигуру. Темно-коричневые вьющиеся волосы оживляли ее прекрасное бледное лицо, а тонкая линия белоснежного муслина на запястьях и шее подчеркивала ослепительную чистоту кожи.

– Мог ли я не прийти? Я подумал, что могу понадобиться вам или что вы захотите узнать последние новости, – ответил он, беря ее за руки и удерживая их на несколько мгновений дольше, чем было необходимо.

– О, расскажите! Есть что-то свежее? – На щеках ее проступил алый румянец, но лишь на миг.

– Еще бы! Они выяснили, кем был убитый.

– В самом деле? Это точно? И кем они его теперь считают?

– Не знаю, стоит ли рассказывать. Возможно, вас это удивит или даже поразит. Я думаю, вы его знали…

– Меня уже ничто не может поразить. Кто это?

– Некий господин Куадлинг, банкир, который, как полагают, сбежал из Рима.

Известие это она восприняла настолько невозмутимо, с таким странным самообладанием, что на какое-то мгновение он даже почувствовал разочарование. Но объяснение нашлось быстро.

– Вы уже слышали?

– Да. Полицейские на вокзале говорили об этом.

– Но вы были с ним знакомы?

– Конечно. Они, к огромному сожалению, были моими банкирами. Из-за их неудач я потеряю большие деньги.

– Значит, вам и об этом известно? – торопливо и несколько нервно прервал ее генерал.

– Разумеется. Он сам мне об этом рассказал. Он пришел ко мне в тот день, когда я уезжала из Рима, с предложением… Весьма любезным предложением.

– Разделить с ним судьбу?

– Сэр Чарльз Коллингем! Как вы смеете? С этим существом! – Ее переполняло презрение.

– Я слышал… Кто-то говорил, что…

– Говорите правду, генерал, я не обижусь. Я знаю, что вы имеете в виду. Совершенно верно, этот человек когда-то докучал мне своим вниманием, но я скорее посмотрела бы на какого-нибудь курьера или повара. А теперь…

Она замолчала, не договорив. Генерал почувствовал, что вторгся в деликатную область. Больше вопросов он задавать не мог, и теперь все должно было исходить от самой графини.

– Но я расскажу вам, что он мне предлагал. Не знаю, почему я его выслушала. Нужно было сразу же сообщить в полицию, и теперь я жалею, что не сделала этого.

– Это могло спасти его от такой участи.

– Каждый злодей рано или поздно получает по заслугам, – уверенно, но с горечью в голосе произнесла она. – А этот господин Куадлинг… Но подождите, сейчас я все расскажу, и вы сами поймете, что это был за человек. Он явился ко мне с предложением… Вообразите!.. Он предложил, чтобы он, вернее, его банк, тайно вернул мне всю сумму моего вклада, все деньги, которые я держала там. За это он хотел, чтобы я присоединилась к его мошенничеству.

– Каков негодяй! Ей-богу, он получил по заслугам. И вы тогда видели его в последний раз?

– Я видела его во время поездки, в Турине, Модане, в… О сэр Чарльз, прошу вас, не спрашивайте больше о нем! – вдруг воскликнула она с отчаянием и страхом в голосе. – Я не могу говорить… Я связана обещанием… Я… я…

– В таком случае больше ни слова, – твердо заявил он.

– Есть и другие вещи, но мои уста запечатаны… Во всяком случае пока. Вы не думаете… не станете думать обо мне плохо?

Она нежно прикоснулась к его руке, и он накрыл ее пальцы своей ладонью с такой очевидной расположенностью, что ее щеки снова окрасил румянец. Лицо ее загорелось еще ярче, когда он тепло произнес: