Онлайн книга «Когда меня не стало»
– Макс, прощай. * * * Обедать она отказалась. Лежала на диване с мокрой повязкой на голове и смотрела на потолок. – Я не понимаю, у вас что, нет никаких дел? Вы что, пенсионер? – Нет. Но я могу себе позволить побыть дома рядом с тобой, поскольку знаю, что есть люди, которые хорошо справятся с моей работой… – Чем вы занимаетесь? У вас прекрасная квартира, машина, деньги… Вы случайно не мафиози? – Как это ты догадалась? – Я пошутила. Так кто вы на самом деле? – У меня газ. – Понятно. Газ – это деньги. Так говорил Макс. – Он правильно говорил. Что ты намерена предпринять в ближайшее время? – Оплакивать горячо любимого мужа. Я не знаю, если честно, с чего начать… Дело в том, что, пока я не встретила вас, у меня был разработан план. Не Бог весть какой, но все же план. И заключался он в том, чтобы нагрянуть в адвокатскую контору «Алиби», которую возглавлял Макс, и забрать из его сейфа документы… Понимаете, все дело в его клиентах, как мне кажется. Вера говорила кому-то на вечеринке (а я невольно подслушала), что он не выполнил какие-то обязательства перед кем-то… Видите, какая простая схема. Якобы не передал взятку судье, и та (или тот) вкатили кому-то срок, а то и вовсе приговорили к вышке. Насчет срока и вышки это я додумала сама, но насчет невыполненных обязательств – я слышала. Поэтому вполне логично было бы составить список его клиентов, проанализировать, с кем из них Макс (по словам Веры) обошелся несправедливо и кто, соответственно, мог его наказать таким страшным образом. Кроме того, мне просто необходимо найти человека, который имел бы доступ к информации по делу Макса… Ведь в прокуратуре наверняка заведено уголовное дело в отношении убийства… Сейчас экспертиза работает над остатками взрывчатки, анализирует, словом, все как положено… – Я не уверен в этом… – Это еще почему? – Я не хотел тебе говорить, но, по слухам, твой муж работал на губернатора Володарского… Тебе об этом что-нибудь известно? – Макс работал на Петра Филипповича? Я впервые об этом слышу. – Якобы твой муж помогал ему переправлять деньги в Швейцарию. – Это было бы прекрасно. Во всяком случае, это многое бы объясняло. Деньги, например… – Вот ты и начинаешь просыпаться. – Вы хотите сказать, что это сам Володарский помог Максу отправиться на тот свет? Потому что тот слишком много знал? – Может быть, и так. Это все слухи. И мне понадобится много времени, чтобы проверить их. – Слишком уж просто. Проще даже, чем месть клиента. – Все крупные преступления весьма просты в своем принципе. Ведь речь идет об огромных суммах, а это может быть связано либо с такими аферами, как губернаторские, либо с бриллиантами или золотом, либо с антиквариатом (но это слишком хлопотно), либо… – … знаю, с наркотиками. – Правильно. – А как же сильные чувства, такие, как страх, ревность, месть?.. – Про месть мы уже говорили. Ему могли действительно отомстить клиенты, которым он пообещал, предположим, свободу, но сам своих обязательств не выполнил, а человека посадили в тюрьму или же дали ему большой срок. Вместо обещанного маленького. Что касается страха… то здесь надо подумать. И если говорить о ревности, то речь, очевидно, идет о тебе самой? Это не ты, случаем, заложила бомбу в машину, а потом отправила туда Макса? – Нет, это не я. Даже если бы я узнала о том, что он изменяет мне, я все равно не стала бы убивать его. Таких, как Макс, – единицы. – Что ты имеешь в виду? – Все. – Ты себя нормально чувствуешь? – Не знаю. Мне как будто бы хочется спать, но почему-то не засыпаю. Кстати, я вспомнила, что забыла купить пижаму. Григорий Александрович встал с дивана, на котором сидел рядом с Беллой, отошел чуть в сторону и залюбовался. Она сложилась почти пополам, поджав ноги и едва не касаясь острыми коленками подбородка. Волосы ее слегка растрепались и влажными завитками прилипли к виску. Кончик маленького аккуратного носа порозовел, а под глазами цвета изумрудов залегли сиреневые круги. Она была так нежна, так беззащитна, что он едва сдерживался, чтобы не вернуться к ней. – Ой, вот только не надо смотреть на меня так!.. Вы прямо раздеваете меня своими бесстыжими глазами. – Но она говорила это не зло, а скорее иронично и даже как-то по-доброму, словно мягко журила его за вспыхнувшие в нем желания. – Сколько вам лет? – Сорок пять. Много? – Если честно, то я совершенно не умею определять возраст мужчин. Но когда я увидела вас впервые, то подумала, что вы годитесь мне в дедушки. – В отцы, это еще понятно, но в дедушки… неужели я так старо выгляжу? – Нет, конечно. В этот момент в дверь позвонили. – Кто это? – Белла испуганно посмотрела в сторону прихожей. – Вы ведь никому не говорили про меня? – Успокойся. Это ко мне. – Женщина, которая убирает у вас? – Нет, это, наверно, Руфь. – Руфь? Какое странное имя. – Ничего странного. Лежи спокойно и ни на что не обращай внимания. Просто я совершенно забыл, что она должна ко мне прийти… – Она ваша подруга? – Любовница, если быть точнее. – Она замужем? Звонок повторился. – Да, разумеется… Она собиралась сказать ему что-то еще, но он, извиняясь взглядом и разводя руками, пошел открывать. Руфь – невысокая, рыженькая, в пестром шелковом широком платье, залетев в гостиную и увидев Беллу, лежащую на диване, отпрянула назад и сразу же оказалась в объятиях Григория Александровича. – Успокойся, Руфиночка, это моя племянница, приехала погостить и узнать насчет поступления в университет. Белла, прикрытая большим пледом, еще глубже зарылась в него и замерла, незаметно наблюдая за Руфиной. – Ну что, пойдем? – мягко проговорил Григорий Александрович, уводя гостью в прихожую, и Белла услышала, как за ними захлопнулась дверь спальни. А что бы она хотела? Чтобы он жил в заточении лишь потому, что в его квартире прячется полусумасшедшая девица, которая считается умершей и которая заранее объявила о том, что не намерена спать с ним? Это же глупо. Но и поступать так, как поступил сейчас Григорий Александрович, тоже было не менее глупо. Как вообще можно заниматься такими делами, когда в квартире находится посторонний человек? Макс говорил, что мужчины устроены иначе, чем женщины. Он мог заниматься этим при каких угодно обстоятельствах. Но то был Макс, ему было всего лишь тридцать семь, а Григорию Александровичу сорок пять. |