Онлайн книга «Порочное место»
|
– Я?! Я не мог!.. – Костин оторопело смотрел на него. – Что бы я?! Вадика?!.. Но вид у него был совсем не убедительный. – Это сейчас вы не смогли бы его ударить. Потому что протрезвели после вчерашнего. Но вчера-то вы были пьяны. Или нет? – Ну, выпил немного, однако пьяным я не был. – Но Вадик разбил вашу скульптуру? – Это же не повод его убивать… – Но скульптуру разбил именно он, – Круча смотрел на Костина пристально, с нажимом. – Да, разбил, – кивнул тот. – Но вы говорили, что не знаете, кто это сделал. – Я говорил? – растерялся Костин. – Я и сейчас это говорю… Я не знаю, кто надругался над моими харитами. Но это мог сделать только Вадик. Он вчера много выпил. Он говорил, что моим харитам место на свалке. И еще он сказал, что поможет мне избавиться от них… – И слово свое он сдержал. – Выходит, что так… – Вы видели, как Вадим разрушал вашу скульптуру? – Нет, не видел. Наверное, это было поздно. А меня вчера в сон потянуло. Когда я засыпал, все было спокойно. – Где вы засыпали? – Как где? У себя в спальне. – А окна вашей спальни куда выходят? – Окна моей спальни?.. Окна моей спальни выходят на пруд. – Значит, вы могли видеть, как брат казнит ваших граций? – Да, мог. Только я этого не видел. Я очень хотел спать… – Хорошо, в какое время вы легли спать? – Поздно уже было. Темно. Ну, часов в двенадцать… Да, где-то так… – А где в это время находился ваш брат? – Он ушел в свою комнату. У него своя комната в доме… – Он ложился спать? – Я знаю только то, что он включил телевизор. – Так, понятно. А где в это время находились ваши гости? – Гости? Ну, гости были в гостевом доме… Костин показал на стоящий в отдалении гостевой коттедж, исполненный в таком же стиле, как и главный дом, но в меньшей пропорции. – Первый этаж Ковальские заняли, второй – Муравлевы. – А когда вы труп обнаружили, ваши гости уже уехали, так я понимаю? – Ну, не совсем. Ковальские еще раньше уехали. Когда я проснулся, их уже не было… – А когда они собирались уезжать? – Ну, сегодня. После завтрака… Но Леня не исключал, что может уехать раньше. Он в Питере живет, в городской администрации работает, большой человек. Человек-то большой, а работать заставляют, как молодого. Он коммунальным хозяйством занимается, а вы должны знать, что это такое – там прорвало, там где-то что-то не так посчитали, народ жалуется, начальство на ковер вызывает… Может, случилось что-то… – А вы ему не звонили? – Да нет. Собирался, а тут как закрутилось… – А Муравлевы когда уехали? – Ну, эти уехали, как только про труп узнали. Миша сказал, что они ничего не видели, не слышали, так что, если вдруг менты… э-э, если вдруг милиция будет спрашивать, он ничего сказать не сможет. А день портить, сказал, не хочет. Да и уезжать он утром собирался. Сказал, что проспится немного и поедет… – А он много выпил? – Ну, как все. – И ничего не видел? – Ну, если ему верить, то да. – Где живут Муравлевы? – В Москве. У них квартира в Москве и дом на Новой Риге. Они то в городе, то за городом… – Ладно, разберемся. А могу я гостевой дом осмотреть? – Гостевой дом? Да, конечно. И я с вами, можно? Костин явно не хотел пускать процесс на самотек, ему хотелось контролировать действия сыщиков. Явно боится упустить какой-то опасный для него момент, подумал Круча, значит, что-то с ним нечисто. – Хорошо, – согласился оперативник. Уходя, Костин даже не взглянул на своего мертвого брата, сиротливо лежавшего на мостках… Похоже, между ними действительно пробежала черная кошка. Когда-то. А сегодня ночью эта кошка, возможно, столкнула их лбами. Круча все больше склонялся к такой мысли. Дорожки были чистыми, и трава на газонах густой, не дававшей земле попасть на обувь. И пруд обложен камнем везде, где только можно, – открытого грунта не заметно. Зато обувь могла запачкать гипсовая пыль и крошка от обезглавленных статуй. Именно на это и рассчитывал Круча, когда шел в гостевой дом. Вдруг кто-то из гостей пытался урезонить разбушевавшегося Вадима? Возможно, молотком по голове. Прихожая в гостевом коттедже оказалась просторной – со шкафами для одежды, вешалками, ящиками для обуви. Только вещей здесь нет, а из обуви лишь гостевые тапочки. Четыре пары тапочек распечатаны, видно, что ими недавно пользовались. А еще с десяток пар ждали своего часа в прозрачных заводских упаковках. Пол кафельный, чистый, но все-таки можно разглядеть следы от обуви. Однако гипсовой пыли не видно, во всяком случае, невооруженным глазом. Зато Круча заметил плевок с кровью. Кто-то сплюнул на пол, но попал на стенку в каких-то сантиметрах от плинтуса. Явно в сердцах это сделал. Возможно, после драки, в которой ему или ей разбили нос или губу. Слюна смешана с кровью. Плевок уже подсох, но все-таки он еще свежий. Возможно, этой ночью он и появился. – Какие-то не очень культурные у вас гости, Евгений Максимович, – рассматривая плевок, предположил Круча. – Нормальные люди в чужом доме не харкают… Признайтесь, Евгений Максимович, ваши гости много вчера выпили? – Ну, Леня на ногах еле стоял. Миша его уводил… – Леня этот мог харкнуть? – Ну, вообще-то, он человек интеллигентный. Но вчера, скажем так, был никакой… – Он пародонтозом не страдает? – Да вроде бы нет… – А гипертония у него есть? – Гипертония? Давление?.. Ну да, бывает. Он даже в больнице лежал. Ну да, точно, гипертонический криз у него был… Кровь могла попасть в слюну из больных десен или через носоглотку. Кровотечение могло вызвать высокое давление, но не исключался и удар в нос. Может, Леонид Ковальский подрался с Остроглазовым? Вдруг он сначала обменялся ударами с Вадимом, а потом ударил его молотком по голове? Только в сильном душевном волнении можно было плюнуть на пол в гостевом доме… А может, это не Ковальский сделал, а Муравлев? Или даже сам Костин? Круча вызвал Краськова, чтобы он занялся плевком, а сам зашел в каминный зал, где на журнальном столике стояла початая бутылка коньяка, три бокала и коробка шоколадных конфет. Один бокал пустой, а два других недопиты. Причем на этих двух бокалах были хорошо видны следы губной помады. – Я так понимаю, Евгений Максимович, вы провожали гостей сюда, – сказал Круча. |