Книга Родная кровь, страница 48 – Ярослав Коваль

После того случая жители посёлка потратили силы и время и организовали цепь, на которую с удовольствием посадили бестию. Ну и, кроме того, вместе с бойкой девчонкой в подпол теперь дважды в день спускался солдат, и всё время, пока она кормила пленника и общалась с ним, терпеливо ждал у двери с дубинкой наизготовку.

– Ну, как он? – поинтересовался у него Роннар.

– Сидит. Тварь поганая. Датия с ним возится, а он хоть бы раз поблагодарил. Хоть бы раз посмотрел на неё нормально. Нет же, крысится, как последняя тварь.

– Ну, чего ты от него хочешь, – усмехнулся принц и, встретившись взглядом с пленным, заметил, что он тоже усмехается. По-своему, по-звериному, щерит зубы и щурится, как будто выискивает на теле Роннара место, в которое удобно было бы вцепиться и уже не отпускать никогда. Черты его лица кривились, даже когда он смотрел на Датию с подносом в руках, хотя та ни разу не сделала ему ничего плохого. Ну, разве что, отбиваясь, плеснула горячим, да вдогонку пристукнула деревяшкой – но разве это много? Он тогда и большего заслужил, должен понимать.

– Он ждёт, что я стану радоваться подачкам? – выговорил бестия, глядя на принца.

– Не знаю, чего он ждёт. Но ты мог бы спросить у него сам. Вот он стоит, рядом. Спрашивай, если интересно.

– Я буду говорить с тобой, оружие Золотых. Ты всеми этими слабыми командуешь, хотя бы поэтому сто́ишь больше.

– То есть, только я́ для тебя – достойный собеседник?

– Да, только ты. Может быть, и про тебя не совсем уверен.

– Он, похоже, с одним лишь Предстателем Пламени и согласится говорить на равных, – сказал разозлённый солдат. – Нет, ну вы посмотрите только на него! Что тут вообще скажешь… Кем он себя только возомнил, грязь болотная?

– Выйди. А ты, Датия, поставь поднос вот тут и иди по своим делам, потом миску заберёшь.

– Да он ведь сам вечно начинает ковыряться в каше: это не буду, это не ем! Его надо кормить, прямо как ребёнка кормить, иначе останется полуголодным, – обеспокоилась девушка. Она давно уже поражала Роннара своей глубинной, беспредельной добротой и вдобавок добросовестностью. Сельчанка была из тех, что станет ухаживать за больными или ранеными до того момента, пока в буквальном смысле не свалится без сил, и ни за что не пройдёт мимо голодного ребёнка или брошенного животного. Тёплые и полные нежности пространства её души могли вместить заботы о бесконечном множестве людей, жаль возможности тела за дарами души не поспевали. Роннар очень сожалел, что она настолько некрасива, иначе бы, пожалуй, захотел видеть её рядом с собой. По крайней мере, какое-то время…

– Ничего, один разок пусть поковыряется. Иди, отдыхай. – И перевёл взгляд на бестию. – Ты тоже можешь идти, Драб.

– Я буду у двери снаружи, господин, – предупредил солдат. – Буду слушать, если позволишь.

– Позволяю… Ты будешь есть, или сперва поговорим?

– Чего ты от меня хочешь, слуга Золотых? – ответил бестия. – Я не расскажу ничего полезного. Тебе давно следовало это понять и убить меня.

– Убить… Это, конечно, можно. Но я буду делать то, что хочу сам, а не то, о чём просишь ты. Смотри-ка, ты пока живой – разве по-вашему не получается так, что ты сильнее остальных своих товарищей, которые уже погибли?

Пленник щурился и скалился, но Роннару показалось, что он не насмешлив, а скорее задумчив.

– Буду сильнее, если смогу сбежать отсюда, да ещё прихватить хотя бы две-три жизни по пути.

– Далеко-то ты не уйдёшь. Здесь повсюду наши посёлки и посты.

– Благодарю, что сказал. – Пленник показал зубы. – Я знаю, что не смогу, но должен пытаться.

– Этого требует твоя честь?

– Не понимаю. Я должен так сделать потому, что это умно. А что ещё делать? Ждать, пока ты соберёшься убивать?

– Любопытно. – Роннар из любопытства сунул нос в миску с едой, которую сюда принесла Датия. Та же каша, которой кормили больных. Да, жаловаться наглецу из Тусклого мира не на что, но вряд ли он когда-нибудь оценит заботу. Уже и теперь видно, что не оценит. – Значит, смерти ты всё-таки не желаешь. Странно, что не пытаешься меня обмануть – например, вроде бы согласиться служить мне, а потом попытаться сбежать. М-м? – Бестия впервые смотрел на принца удивлённо. – Или тебе не позволяет честь?

– Как я смогу обмануть своих? Они увидят меня рядом с твоими людьми. Этого будет достаточно. Это будет хуже, чем смерть.

– Понятно. Твои, значит, не поймут подобную уловку?

– Будто твои бы поняли.

– Думаю, что отлично поняли бы – после объяснений. А я бы их дал, разумеется, не поленился б.

– Мы здесь на войне. В боях нет времени на объяснения, клинок Золотых.

– Но на войне же есть не только противостояние с оружием в руках, но и, к примеру, военные хитрости. Вот подобной военной хитростью и можно было бы объяснить свой поступок.

– Та́к есть потому, что вы не умеете воевать, слабые люди. Именно поэтому вы проигрываете. И проиграете. – Бестия алчно разглядывал Роннара. – Бой – это без хитростей. Мы уничтожим всех, кто будет нам мешать, а остальных подчиним нашим законам. Возможно, ты сумеешь остаться живым. Ты хороший воин, клинок Золотых, это правда. Ты можешь выжить, и твоя семья тоже. Но все остальные умрут.

– Как же они умрут, если я, хороший воин, возьмусь их защищать?

– Именно так и умрут, – ехидно прошипел в ответ пленник. – Тебя одного не хватит на всех людей в мире. А если будешь упорно пытаться, то и себя не спасёшь. И свою семью.

– У меня нет семьи. Я свободен защищать кого захочу и сколько захочу.

Бестия очень по-человечески пожал плечами.

– Вы, люди, одинаковые. Вы бездумно живёте для того, чтоб побыстрее завести семью с детьми, и они делают вас слабыми, хотя мир давно сказал, что рождать детей должны только сильные. Вот правило, которого вы не знаете, и поэтому вам придётся проиграть. Но ты сильный, ты уже можешь заводить детей.

Роннар поднял бровь.

– Значит, для вас поход сюда – что-то вроде проверки на этапе взросления? Вы выясняете, кто из вас достаточно силён, чтоб потом вернуться обратно и завести семью? – Он смотрел на собеседника так твёрдо, как только мог, и ему начинало казаться, будто он уже читает его нечеловеческие мысли… По крайней мере, приблизительно угадывает.

– Тебе хочется, чтоб было проще.

– В смысле, я упрощаю? А ради чего ещё вы сюда приходите? Вот что мне хотелось бы знать. Ради добычи? Ради того, чтоб отобрать нашу землю? Что вы хотите?

– А если я отвечу, ты согласишься это дать моим соотечественникам? – скривился бестия.

– Зависит от условий. К примеру – пустых земель в Опорном много, если ваши парни смогут жить с нашими в мире, то можно будет обсудить.

– Вы не будете ставить нам условия!