Книга Все оттенки роз, страница 24 – Элизабет Крафт, Шейла Олсен

Я подхожу к ограждению, прикасаюсь ладонями к холодной металлической планке и смотрю вниз. В рядах не хватает нескольких кресел.

– Нам можно здесь находиться? – спрашиваю я.

Губы Тэйта смягчаются в улыбке:

– Я обо всем договорился.

Я поворачиваюсь, заметив небольшой столик рядом с двумя креслами в первом ряду, у самого ограждения. На белой скатерти стоит какая-то необычная бутылка с искрящейся водой, огромная миска попкорна и небольшие стеклянные блюдца с разнообразными сладостями в красочных обертках.

Тэйт подводит меня к креслам, и мы садимся. Почти сразу же свет начинает меркнуть, регулируемый из какого-то невидимого места. Все превосходно срежиссировано.

– Что будем смотреть? – спрашиваю я Тэйта.

– Увидишь.

Я пытаюсь представить, какое кино может стоить всех этих усилий, и чувствую, как опускаются уголки моего рта. А потом вспоминаю.

– «Касабланка», – произношу я вслух. Тем вечером в ресторане Тэйт поверить не мог, что я никогда не видела этот фильм.

Он улыбается, но не отвечает.

Громадный киноэкран начинает мерцать, бледный свет бросает отблески на лицо Тэйта. И вот на экране проступают черно-белые картинки: появляется карта Африки, Касабланки, а потом возникает зернистая, размытая сцена оживленного рынка. Звук кажется далеким, с эхом, свойственным старым фильмам. Я с улыбкой откидываюсь на спинку кресла.

Я была права.

В темноте кинотеатра ощущаю на себе обжигающий взгляд Тэйта. Он как будто застыл в своем кресле. Наблюдает за мной во время первого поцелуя между главным героем, которого играет Хамфри Богарт, и его возлюбленной, в исполнении Ингрид Бергман, в сцене воспоминаний о Париже, когда они только влюбились друг в друга. Я жду, что Тэйт дотронется до меня, коснется моих рук, сложенных на коленях. В какой-то момент, наклонившись вперед, чтобы налить мне воды, он едва не задевает мое колено, но этого не происходит – Тэйт ни разу не притрагивается ко мне, ни единого раза. Он держит дистанцию. Лишь его глаза прикованы ко мне.

В конце фильма, когда влюбленные прощаются, и самолет поднимается в темное небо, экран чернеет и в зале снова загорается свет. Тэйт поворачивается ко мне. Его взгляд порхает по моим губам.

– Тебе понравился фильм?

Я касаюсь пальцем разделяющего нас подлокотника – границы, которую нельзя нарушать, – и отвечаю:

– Он трагичный.

– Почему ты так считаешь?

– Они же в итоге не остались вместе. Она уехала, и все кончилось. Так печально.

– Значит, тебе не понравилось?

– Не очень. – Мне неловко это признавать, но Тэйт смотрит на меня с любопытством.

– Это классическая любовная история, – добавляет он.

– Но я хотела, чтобы они в конце концов были вместе. В этом же и заключается смысл любовной истории, разве нет? Двое влюбленных жертвуют всем ради того, чтобы быть вместе. – Я никогда не считала себя романтичной, но даже мне нравится «Ромео и Джульетта».

– Они и пожертвовали, – говорит Тэйт, помедлив. – Они отказались друг от друга, несмотря на свои чувства. Жизнь такова, что порой невозможно быть с тем, кого любишь.

– Ты когда-нибудь был влюблен? – дерзко спрашиваю его я.

Он поднимается, и я вижу, как низко сидят джинсы на его бедрах.

– Нет. А ты?

– Тэйт, – смеюсь я. – Я же говорила, что никогда даже ни с кем не целовалась.

Я жду, что он улыбнется или рассмеется в ответ, но вместо этого он просто смотрит в пустоту. Я пытаюсь прочесть что-нибудь в его холодном взгляде, понять что-то по едва различимым движениям подбородка, из-за которого его лицо кажется суровым.

– Пошли? – наконец обращается ко мне он.

Мы спускаемся по устланной красным ковром лестнице, где я еще недавно шла с завязанными глазами, и оказываемся перед металлической дверью. Тэйт толкает ее, и я вижу, что у выхода нас ждет «Тесла» – я выяснила, как именно называется его черная обтекаемая машина.

Тэйт открывает дверцу, и я берусь рукой за крышу, готовая скользнуть внутрь, как вдруг замечаю группку девушек, прогуливающихся по аллее. Их короткие блестящие платья колышутся на бедрах, а каблуки опасно высоки. Я опускаю глаза и оглядываю себя, внезапно потрясенная собственной заурядностью: простые джинсовые шорты, грязные темно-синие балетки, прямые каштановые волосы, собранные в хвост.

Я заурядная. Обычная и предсказуемая. Я не похожа на тех девушек. И, хотя отдаю себе отчет в том, что расшитые пайетками платья и каблуки не делают их лучше меня, все равно чувствую укол зависти: именно такую девушку я могу представить рядом с Тэйтом.

– Ты в порядке? – спрашивает Тэйт.

– Да, – отвечаю, садясь в машину. Я слишком долго на них глазела, и он это заметил.

Мы едем молча – это молчание нельзя назвать неловким, скорее мы оба находимся в ожидании чего-то. Как будто что-то должно произойти. И снова мне не верится, что происходящее реально. Совсем не потому, что рядом со мной Тэйт Коллинз. Нет, у меня просто не укладывается в голове, что я встречаюсь с кем-то, что, несмотря на все мои попытки убежать от такого парня, как Тэйт, я не хочу, чтобы сегодняшний день заканчивался. Внутри меня словно идет борьба – я намерена держаться от него на расстоянии, и в то же время мне не терпится оказаться ближе.

Я прошу Тэйта остановиться в квартале от моего дома. Не хочу, чтобы бабушка или Миа заметили, как я выхожу из такой машины. Букет – это одно, но, если Тэйт Коллинз привезет меня домой, соврать будет гораздо сложнее.

Тэйт ступает на тротуар. Я вижу, как он окидывает взглядом окружающие дома и многоквартирные строения: балконы, заваленные барбекюшницами, пластиковыми стульями и велосипедами, мой любимый ржавеющий «Бьюик», который много лет простоял на этом месте. Какой-то мальчик ведет по тротуару баскетбольный мяч, периодически делая выпады руками в стиле карате. Он нас даже не замечает.

– Давно здесь живешь? – спрашивает Тэйт. Хотела бы я найти способ представить все в лучшем свете, сказать ему, что обычно все не так плохо или что мы живем здесь временно. Но это не изменит правду – здесь мой дом.

– Бóльшую часть жизни. Мы с сестрой переехали к бабушке, когда были еще совсем маленькими.

– Сестра старше или младше?

– Старше.

– Она такая же умная, как ты?

– И да, и нет.

Тэйт улыбается, чувствуя, что за этим кроется долгая история.

– Спасибо за фильм, – говорю я ему.

– Я рад, что тебе понравилось, и не понравилось одновременно.

Я с улыбкой смотрю ему в лицо.

– Не то чтобы не понравилось. Просто я не согласна с концовкой.

– Так значит ты романтик?