Книга Все оттенки роз, страница 35 – Элизабет Крафт, Шейла Олсен

Мы топчемся у двери. Мама Тэйта, Хелен, стискивает его в объятиях, а отец жмет мне руку. Потом какой-то ком коричневой шерсти пулей пролетает мимо меня, едва не сбив с ног. Собака просто огромная – большое пушистое рыжевато-коричневое существо с белой мордой и пятнами вокруг глаз.

– Рокко! – восклицает Тэйт, зарываясь руками в собачью шерсть. Вскоре они оба оказываются на полу, Рокко не перестает лизать Тэйту лицо.

– Шарлотта. – Хелен уводит меня прочь от этой сцены воссоединения в гостиную. Там она жестом просит меня сесть на гигантский красный клетчатый диван и устраивается рядом. – Ты еще красивее, чем рассказывал Тэйт, – говорит она.

Мама Тэйта очень симпатичная, у нее утонченные черты лица, высокие скулы, ее темно-русые волосы доходят до плеч, а еще у нее крошечные ручки.

– Он обо мне рассказывал? – спрашиваю я.

– Разумеется. Когда он сообщил, что приедет домой и привезет с собой свою девушку, мне захотелось узнать все до малейших подробностей.

– О, – только и говорю я. Мысль о том, что Тэйт представил меня как свою девушку, согревает. Я бросаю на него взгляд – он по-прежнему на коленях, борется с Рокко.

– Рокко появился у нас, когда Тэйту было девять, – говорит его мать. – Этот пес его практически вырастил.

– А Тэйт годами не приезжал его проведать, – замечает отец.

Тэйт бросает взгляд на него, затем на меня – его челюсти плотно сжаты.

Хелен поспешно добавляет:

– Так чудесно, что вы приехали. Я подготовила гостевую комнату. Надеюсь, тебе будет удобно, Шарлотта.

– Я непритязательна, – говорю я ей с улыбкой, а потом улыбаюсь Тэйту, который наконец поднимается с пола, продолжая почесывать пса за ушами.

– Наш человек, – произносит отец. И я чувствую, что за этими словами кроется нечто большее, чем их очевидный смысл. Вспоминаю, что говорил Тэйт по дороге сюда, – родителям не по душе его образ жизни. Деньги, большой дом, частные самолеты – они всего этого не понимают. Они обычные люди и ценят самые обычные вещи. Если так, то мы прекрасно поладим.

Повисает пауза, которую Тэйт не спешит заполнять, а потом Хелен, хлопнув в ладоши, встает.

– Что ж, тогда я отведу Шарлотту в ее комнату. – Ее губы изогнуты в обеспокоенной улыбке. – Тэйт, милый, твоя комната в том же виде, в котором ты ее оставил в прошлый раз. Можешь отнести туда свои вещи.

– Твоя мама бережет ее, как музей, – подмечает отец. – Будто все еще ждет, что ты снова здесь поселишься.

Я не могу определить, шутит он или нет, – никто не смеется.

Тэйт с отцом заносят наши чемоданы, а мама ведет меня по коридору в ту комнату, в которой я буду жить, – отдельно от Тэйта. Само собой, отдельно. Не знаю, о чем я вообще думала.

– Ты идешь, Шарлотта? – окликает она.

Я трясу головой, возвращаясь в реальность.

– Сейчас!

* * *

На следующий день мы едем на «Елочную базу Санты» – так гласит деревянная вывеска на заборе, которая расположена на обширном участке земли. По всей видимости, выбирать большое красивое дерево в канун Рождества – семейная традиция Коллинзов. И я не могу не вздохнуть от зависти.

У нас дома бабушка достает старую пластмассовую елку, которая была куплена в девяностые годы прошлого века. Мы ставим ее в углу гостиной, рядом с телевизором, и вешаем на нее одну-единственную гирлянду с лампочками и с десяток украшений, которые бабушка хранит с того же времени. У нас никогда не было настоящей, живой ели.

– Разделимся? – предлагает папа Тэйта, пока мы стоим в очереди за горячим шоколадом. Девушка за стойкой – настоящий эльф вплоть до приклеенных остроконечных ушек.

– Я за, – отвечает Тэйт и улыбается вполне искренне. Сегодня напряжение в семье спало, словно воспоминания о прошлом нашли путь сквозь трещины и расщелины проведенных порознь лет.

– Каждая пара выберет по елке; ту, что окажется лучше, мы и повезем домой.

– Договорились, – соглашается Тэйт и смотрит на меня взглядом, полным боевого настроя, – он явно собирается победить в этом соревновании.

Прежде чем разойтись, я украдкой бросаю взгляд на маму Тэйта. Ее глаза кажутся яркими и блестящими от холода. Насколько я могу судить, она сегодня счастлива. Вся неловкость вчерашнего вечера позади, и она просто радуется тому, что ее сын наконец приехал домой.

«Елочная база Санты» занимает гигантскую площадь, гораздо большую, чем любой из елочных базаров, который можно найти в Лос-Анджелесе. Здесь есть маленький поселок под названием «Страна Санты» – дети выстраиваются в очередь, чтобы посидеть вместе с самим Сантой. Есть и палатки, где можно купить праздничные вязаные шапочки, игрушечные поезда, и даже имеется небольшой обнесенный забором загон с настоящим северным оленем, которого можно погладить. Это не просто елочный базар; это целый праздничный торговый центр, изобилующий мишурой и рождественскими атрибутами, напоминающими красно-белые леденцы в форме посоха.

Я тащу Тэйта к оленю. Величественное животное стоит за забором, пережевывая пучок сена. Опершись на забор, я осторожно протягиваю пальцы, чтобы коснуться его шерсти. Олень горячо дышит мне на руку и лижет ее своим длинным языком.

– Эй, – протестует Тэйт, погладив оленя по шерстке. – Эта девушка занята.

Я хихикаю и убираю руку. Олень опускает голову обратно к сену.

– Он симпатяга. – Я прижимаюсь к Тэйту, прислоняюсь лбом к его груди. Вдыхаю его запах, чувствую, как бьется его сердце под толстовкой, и от этого все мое тело наполняется теплом, которое неподвластно морозу. Тэйт здесь кажется совсем другим – похоже, не беспокоится, что в толпе его заметят папарацци или фанаты. Но дело не только в этом. В Лос-Анджелесе его как будто что-то тяготило, но ему удалось оставить этот груз там.

– Ну что, начнем поиски идеальной елки? – говорит Тэйт, прижимаясь губами к моим волосам.

Я киваю и отстраняюсь от него. Но он удерживает мою руку в своей, наши пальцы переплетены.

– Это нечестное соревнование, – вполголоса замечает Тэйт, не глядя на меня. Отголоски вчерашних переживаний отражаются на его лице. – Отец считает, что он знает, как лучше, – всегда, без исключений.

– Тогда давай просто хорошо проведем время, – говорю я многозначительно и тяну его за угол оленьего загона, так что мы теперь спрятаны от посторонних глаз за деревянной стеной.

Тэйт сначала качает головой, а потом вдруг меняет решение и вжимает меня в стену. Его тело, его руки, сжимающие мои запястья, горячее дыхание на моей шее – все это заставляет меня терять рассудок. Я смотрю на него с улыбкой, мысленно моля о поцелуе.

Его взгляд задерживается на моих губах, а потом он припадает к ним ртом. Я исступленно целую его в ответ. Его пальцы обхватывают мои запястья, он прижимается ко мне всем телом.