Онлайн книга «Белая ворона»
|
– И у тебя было бы прозвище Горыныч… Лицо Елены было близко-близко, мягкие губы улыбались… Они сидели на полу. Только тут Звоницкий сообразил, что впервые за последние время они с Еленой остались наедине. Ну, почти наедине. – Дяденька, спасите! – завопила Маргошка. – Придумайте что-нибудь, а то они бомбу взорвут! Это вы будете виноваты, если я помру – вы меня из Путашкина забрали. Жила бы я там себе и горя не знала… – Замолчи, Маргарита! – строго сказала Йоффе. – Глеб Аркадьевич сейчас что-нибудь придумает. Ты ему мешаешь своими причитаниями. Держи себя в руках, девочка! Самообладанию самой госпожи Йоффе мог бы позавидовать кто угодно. Под дулом пистолета эта женщина не проронила ни слезинки. Одним взглядом привела в трепет Амбала… Да и теперь, связанная, на полу собственной ванной, уверена, что все кончится хорошо. Да, конечно, Звоницкому было очень приятно, что любимая женщина так верит в него. Но, честно говоря, он понятия не имел, каким образом спасет пленниц. – Глебу Аркадьевичу нужны свободные руки, – проговорила хозяйка дома. – Маргарита, постарайся освободиться от веревок. Думаю, тебя связали не очень туго. Маргошка завозилась на полу. И верно – промучившись минут десять, девчонка освободилась. – Так, в верхнем ящичке туалетного столика есть маникюрные ножницы, воспользуйся ими и помоги нам! – продолжала командовать Йоффе. Маргошка послушно выполнила распоряжение хозяйки, и вскоре Глеб и Елена растирали опухшие запястья. – Отлично! – Глебу надоело быть статистом, и он решил взять на себя инициативу. Все-таки он тут единственный мужчина! – Отойдите, я попытаюсь выбить дверь. Ветеринар уже примеривался к двери ванной – к слову сказать, дубовой и очень крепкой на вид, – и уже прикидывал, выдержит ли нагрузку его нога, как вдруг Елена Генриховна посмотрела на своего возлюбленного с некоторой жалостью и произнесла: – Не советую. Скорее всего, именно там установлена растяжка. Они же знали, что мы попытаемся выбраться. Глеб искоса взглянул на Йоффе: – Слушай, может, ты и во взрывных устройствах разбираешься? Елена пожала плечами: – Ну, все-таки я десять лет была замужем за милиционером. Давайте не будем делать резких движений, а для начала сядем и подумаем, как нам выбраться отсюда. Жаль, что меня застали врасплох… У меня пистолет в ящике стола на кухне. Что ж, совет был неплох. Звоницкий уселся на металлический табурет, стоявший пред зеркалом, а обе дамы поместились на бортике ванны. Елена Генриховна достала из шкафчика перекись водорода и бинты и теперь обрабатывала рану на лбу Глеба. Было больно. Чтобы отвлечься, ветеринар сказал: – Кстати, о твоем муже… Елена Генриховна выпрямилась и строго глянула на Глеба сквозь очки: – А что с моим мужем? Почему он вдруг заинтересовал тебя? Видимо, вопрос был Елене неприятен. Но Звоницкий никогда бы себе не простил, если бы его не задал. – Послушай, Елена… возможно, мы не сумеем выбраться отсюда и нас похоронят в одном спичечном коробке… Но напоследок я хочу знать правду. Скажи, что случилось с твоим мужем на самом деле? Госпожа Йоффе вскинула брови: – На самом деле Максима застрелили на охоте. А что? Ты не знал? – Что, и отца братьев Трусовых тоже? – скептически поинтересовался Звоницкий. – Ну да. – Елена сдвинула очки на лоб и удивленно уставилась на Глеба. – А в чем дело? Неужели ты… Глеб, ты думаешь, что это какой-то заговор? Что смерть Максима не случайна?! Дальше последовало то, чего ветеринар меньше всего ожидал. Елена Генриховна начала смеяться. Маргошка опасливо покосилась на хозяйку и на всякий случай отодвинулась. Но смех Елены был совершенно нормальным – никакая не истерика. Ну, если не считать повода, конечно… – Нет, это невероятно! – отсмеявшись, воскликнула Елена Генриховна. – Тебе в конспирологи идти, Глеб! Тебе всюду мерещатся заговоры! – Что смешного ты находишь во всей этой истории? – осторожно спросил Звоницкий, поглядывая на свою любимую. Елена поправила прическу и ответила: – Десять лет назад, когда Максима убили, я очень горевала. Брак с ним был одной из немногих хороших вещей в моей запутанной жизни. Конечно, мы с Максом были очень разными. Но уживались неплохо. Это он придумал для меня хобби – разводить розы. Первые годы я просто загибалась от безделья, а детей у нас не было. А потом он погиб. Елена замолчала. Глеб терпеливо ждал. – Он погиб по собственной неосторожности, Глеб, и не надо ничего выдумывать. Они поехали на охоту – Максим, Костя Трусов, Андрюша Чадов, ну, и другие люди – ты их не знаешь. И с охоты привезли два трупа. Макс и Константин сидели в засаде – или как это у охотников называется, и сидящие напротив пальнули на шорох. Вот и все. Много мужчин, очень много водки и оружие… И некого винить. – Значит, Андрей Анатольевич Чадов тоже был там? – Глеб никак не хотел расставаться со стройной версией. – Конечно, – пожала плечами Елена. – Он и привез тело Максима. Если бы ты его видел тогда… Он на коленях передо мной стоял, прощения просил. Хотя стрелял даже не он. Елена строго взглянула на Звоницкого: – Глеб, перестань под него копать, я тебя прошу. Он мне помогал после смерти Максима. И мальчишек Трусовых пристроил в полицию, а то бы неизвестно, что из них выросло – шпана шпаной… Андрей, конечно, человек малоприятный – жесткий, скрытный. Но зато город у него в полном порядке. Ни наркотиков, ни проституции, ни торговли оружием или детской преступности. А ведь контингент тут сам знаешь какой – сто первый километр. Посмотри хотя бы на соседнее Вырино… – Ничего себе – полный порядок! – изумился Звоницкий. – Коррупция, кумовство и все в таком же духе! Устроил тут, понимаешь, Дикий Запад… городишко ваш – как из вестерна. Одна власть – шериф и его люди… Елена усмехнулась: – Знаешь, никогда особенно не любила Злобино, но сейчас начинаю себя чувствовать патриоткой! Что это ты так взъелся? Коррупция у нас, кстати, не больше, чем в целом по стране. Среднестатистическая, так сказать… А люди – да, людей своих Чадов ставит на все ключевые посты, и потому у него нет проблем с противодействием его власти. Не очень демократично, признаю. Но в Злобине демократия и невозможна! Глеб на секунду увидел себя со стороны и поразился. Если бы кто-нибудь сказал ему, что он будет сидеть в заминированной ванной в обществе своей любовницы и малолетней проститутки в ожидании скорой смерти и обсуждать политические проблемы маленького подмосковного городка – что ж, Звоницкий честно покрутил бы пальцем у виска, как в далеком пионерском детстве. – Почему это демократия в Злобине невозможна? – не удержался ветеринар. – Потому что у этого города своя специфика, – как ни в чем не бывало ответила Елена. – Здесь живут потомки выселенных из столицы уголовников и политических зэков времен репрессий, а еще ученые вроде меня. |