Онлайн книга «Мистик-ривер»
|
Толстомясый нацелил на них палец, потом согнул его, делая ребятам знак подойти поближе и повторяя этот жест, пока они не очутились возле него. — Можно мне вам вопросик один задать, а? — Он наклонился, перегнувшись во внушительной своей талии. — Вы что, ребята, думаете, что драться посреди улицы — это хорошо? Шон заметил золотой жетон, прицепленный к ремню у толстого правого бока. — Не слышу ответа! — Полицейский приложил руку к уху. — Нет, сэр. — Нет, сэр. — Нет, сэр. — Значит, вы хулиганы. Вот вы кто такие! — Он ткнул своим толстым пальцем в сторону человека в машине. — Мне и моему напарнику порядком надоело здешнее хулиганье, от которого приличным людям в Ист-Бакинхеме житья нет и на улице страшно показаться. Ясно? Шон и Джимми молчали. — Простите, — сказал Дейв Бойл. Вид у него был такой, словно он сейчас расплачется. — Вы здешние? — спросил рослый полицейский. Глаза его шарили по левой стороне улицы так, словно он знал здесь всех и каждого и соври они, он их тут же заберет в отделение. — Угу, — сказал Джимми и оглянулся на дом Шона. — Да, сэр, — сказал Шон. Дейв ничего не ответил. Полицейский перевел взгляд на него: — А? Ты что-то сказал, парень? — Что? — Дейв покосился на Джимми. — Ты на него не гляди. Ты на меня гляди! — Дыхание толстомясого с шумом вырывалось из его ноздрей. — Ты здешний, парень? — А? Нет. Полицейский наклонился к Дейву: — А где ты живешь, сынок? — Рестер-стрит. — Он все еще не сводил глаз с Джимми. — Отребье с Плешки пробралось на Стрелку, да? — Вишнево-алые губы полицейского вытянулись в трубочку, словно он сосал леденец. — И наверно, не для добрых дел. — Сэр? — Твоя мать дома? — Да, сэр. — По щеке Дейва скатилась слеза, и Шон с Джимми отвели взгляд. — Надо будет с ней побеседовать. Рассказать, что задумал ее хулиганистый сынок! — Я… да я ничего… — забормотал Дейв. — А ну залезай! — Полицейский распахнул заднюю дверцу, и Шон ощутил явственный и крепкий запах яблок, октябрьский запах. Дейв поглядел на Джимми. — Лезь давай! — рявкнул полицейский. — Ты что, хочешь в наручниках оказаться? — Я… — Что? — Казалось, полицейский был просто в ярости. Он хлопнул по распахнутой дверце. — Лезь, черт тебя дери! Громко плача, Дейв влез на заднее сиденье. Полицейский уставил толстый, как обрубок, палец на Джимми и Шона. — А вы ступайте и расскажите вашим матерям, как вы себя вели. И чтобы больше драк на моих улицах не было! Джимми и Шон посторонились, а полицейский впрыгнул в машину, и та тронулась. Они глядели, как, доехав до угла, она повернула направо. Лицо Дейва, постепенно растворявшееся в темноте автомобиля, было все время обращено к ним. И тут же улица опустела, онемела, словно оглушенная стуком захлопнувшейся дверцы. Джимми и Шон стояли на месте, где только что был автомобиль, глядели себе под ноги и по сторонам, только не друг на друга. Шон все не мог избавиться от острого ощущения перелома, к которому теперь присоединился мерзкий вкус во рту — словно сосешь грязные монеты. В желудке была пустота, как если б его вычерпали ложкой. Наконец Джимми сказал: — Ты все начал. — Он начал. — Нет, ты. Теперь его зацапали. А у матери его не все дома. Нечего и говорить о том, что она сделает, когда его приволокут к ней двое полицейских. — Не я это начал. Джимми пихнул Шона, и тот ответил ему тем же. Сцепившись, они покатились по земле, тузя друг друга. — Эй! Шон отпустил Джимми, и они оба вскочили, ожидая опять увидеть перед собой полицейских, но вместо них перед мальчиками предстал мистер Дивайн, спускавшийся с крыльца и направлявшийся к ним. — Чем это вы двое, черт возьми, занимаетесь? — Ничем. — Ничем. Поравнявшись с драчунами, отец Шона нахмурился. — Уйдите-ка с мостовой. Мальчики поднялись на тротуар, туда, где стоял отец. — Разве вы не втроем были? — Мистер Дивайн огляделся по сторонам. — А где Дейв? — Что? — Дейв. — Отец Шона пристально смотрел на них. — Ведь Дейв был с вами, так? — Мы подрались на улице. — Что?! — Мы подрались на улице, и нас застукала полиция. — Когда это было? — Да минут пять назад. — Ладно. Итак, вас застукала полиция… — И они забрали Дейва. Отец Шона опять рассеянно огляделся — посмотрел в одну сторону, в другую… — Они что? Забрали? — Чтобы отвезти его домой. Я соврал. Сказал, что живу здесь. А Дейв сказал, что он с Плешки, и они… — Что ты такое плетешь? Шон, как выглядели эти полицейские? — А? — Они были в форме? — Нет, нет, они… — Тогда откуда ты знаешь, что это полицейские? — Я не знаю… Они… — Они — что? — У него жетон был, — сказал Джимми. — На ремешке. — Какой из себя? — Золотой. — Ладно. А надпись какая? — Надпись? — Ну, слова были написаны какие-нибудь? Ты прочел там что-нибудь? Заметил надпись? — Нет. Не знаю. — Билли? Они подняли головы. На крыльце стояла мать Шона, и на лице ее было сдержанное любопытство. — Послушай, дорогуша… Позвони в полицейский участок, хорошо? Узнай, не забирала ли полиция мальчика за драку на улице. — Мальчика… — Дейва Бойла. — О господи! Надо матери его… — Давай пока не будем, а? Подождем, что скажут в полиции. Согласна? Мать Шона пошла в дом. А Шон глядел на отца. Тот словно не знал, куда ему девать руки. Он сунул их в карманы, потом вытащил, вытер о штаны. Потом чертыхнулся себе под нос и стал глядеть вдоль улицы, как будто Дейв маячил где-то на перекрестке — пляшущая бесплотная фигурка, невидимый Шону мираж. — Она была коричневая, — сказал Джимми. — Что? — Машина. Темно-коричневая. По-моему, вроде «плимута». |