Книга Убрать Картера, страница 41 – Тед Льюис

— Врешь, сука.

— Нет. Честное слово.

— Что известно Клиффу?

— Не знаю.

— Что говорили после моего ухода?

— Ничего. Я соврала.

Я замахнулся.

— Честное слово. Я соврала. После твоего ухода они перестали играть и карты, а потом Эрик пошел за тобой и вернулся, а потом и остальные ушли, а он с Сирилом заперся в кабинете Сирила. Вот и все.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Клифф зря тратит свои деньги, так? Ты ведь ничего не знаешь.

Она собралась было ответить, но я сбил ее на пол. Дрожа, она так и осталась лежать на полу в луже воды. Я опустил крышку унитаза и сел на него.

— Значит, ты не знаешь эту девочку?

Она помотала головой.

— Уверена?

— Эрик называл ее Дорин. Вот и все, что я знаю.

— А он не называл ее фамилии?

— Нет.

— Сказать, какая у нее фамилия?

Она подняла на меня глаза.

— Картер.

Я наблюдал за тем, как до нее доходит.

— Ее отца убили в прошлое воскресенье.

Она стала медленно отползать от меня, но ползти-то было некуда.

— Он мой брат. Фрэнк. Как будто бы ты об этом не знала.

Она села, привалившись спиной к ванне из искусственного мрамора.

— А ты ничего не знаешь.

Она энергично замотала головой, а потом, увидев, что я достал из кармана нож Кона, замерла.

— Мне нужно от тебя только одно, — сказал я. — Чтобы ты ответила на два вопроса. Кто убил Фрэнка; ты знаешь, как их зовут. И почему. Но подробно. Что конкретно он сделал. Тогда я оставлю твое лицо в покое.

Она на несколько минут лишилась дара речи. Я ждал.

— Господи, — проговорила она. — Послушай меня, я же ничего не знаю. Поверь мне. Вчера, когда ты пришел в «Казино», я впервые услышала фамилию Картер. Это правда. Мне было известно только, что девочку зовут Дорин. И я никогда не слышала, чтобы кто-то что-то говорил о твоем брате. Боже, да я бы сказала тебе. Честное слово.

— А Клифф? Что он рассказывал тебе?

— Ничего. Я знаю только то, что он рассказал тебе. Со мной он почти не делится.

Посидев молча, я убрал нож, встал и выбросил окурок в ванну.

— Вставай, — скомандовал я.

Она не двинулась. Я открыл дверь ванной, поставил Гленду на ноги и выпихнул наружу.

— Иди в комнату, — велел я.

С трудом удерживая вертикальное положение, она повернулась и посмотрела на меня. Освещенный квадрат на стене был пуст, свет продолжал мерцать. Я прошел мимо Гленды и рывком открыл ящик туалетного столика.

— Одевайся, — сказал я.

— Одеваться?

— Поедем.

— Куда?

— Мы проверим, что известно Альберту. Намного ли больше, чем тебе.

— А зачем… зачем тебе нужна я?

— Не изображай из себя дуру, черт побери.

Она задумалась.

— Послушай, — сказала она, — ты можешь доверять мне. Я не скажу. Просто…

— Заткнись и одевайся, иначе я буду действовать другими методами.

Она принялась снимать с себя мокрое белье.

— К тому же, — добавил я, — я хочу, чтобы ты была там, когда я буду беседовать с Альбертом.

Она покосилась на меня.

— На тот случай, видишь ли, если обнаружится, что ты рассказала мне не все.

* * *

Вечер был мрачным и унылым. Пустошь, окружавшая дом Альберта, была такой же серой, как небо. За дымкой тумана виднелось размытое зарево сталелитейных заводов.

Я гнал «триумф» прямо по пустоши. Рядом со мной Гленда придерживала пластырь, приклеенный к разбитой губе.

Я сразу подъехал к заднему крыльцу. Кухонное окно выделялось ярким пятном на темном фоне.

Как только я дернул ручник, в окне появился Альберт. Я открыл дверцу, и Альберт исчез. Я вытащил ключи из замка зажигания и побежал к дому. Гленде не надо было указывать, что делать. Она осталась сидеть в машине.

Я распахнул дверь кухни, но Альберта там уже не было, только комментатор Эдди Уоринг, и «Халл Кингстон Роверс», и «Сент-Хеленс» ^[10] со своими болельщиками, шумевшими в углу.

Я распахнул дверь, через которую вчера в кухню вошла Люсиль, но нашел там старуху, которая собиралась ложиться. В комнате пахло карболкой. Старуха замерла при виде меня, и я закрыл дверь.

Из кухни вела еще одна дверь, я распахнул ее. За ней был темный коридор с клеенчатыми обоями. Коридор вел к парадной двери. Эта дверь была открыта. Пробежав но коридору, я выскочил наружу. Альберта нигде не было.

Я пробежал вдоль фасада дома, завернул за угол, но и там его не было, поэтому я побежал дальше, завернул за следующий угол и оказался у задней двери. Там-то я и увидел Альберта. Он бежал к машине. Гленда высунулась и закричала ему, что ключи у меня. Альберт чертыхнулся. Гленда увидела меня и опять что-то прокричала Альберту. Тот обернулся и, тоже увидев меня, побежал прочь от дома и от меня в сторону заводов.

Я подошел к машине как раз вовремя, чтобы помешать Гленде выбраться. Сев на водительское место, я несколько раз врезал ей по голове, потом вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и поехал за Альбертом.

Когда Альберт услышал звук заработавшего двигателя, он обернулся и попытался прибавить ходу, но не смог. Он уже был на пределе сил. Я быстро догнал его и, сбавив скорость до скорости бегущего, поехал за ним. Его шаги становились длиннее, он то и дело оглядывался через плечо, проверяя расстояние между нами. По его бегу я понял, что он на последнем издыхании.

Я высунулся из окна.

— В чем дело, Альберт? Легкие сейчас лопнут?

Он спотыкаясь бежал вперед.

— Беги-беги, Альберт, — прокричал я. — Не дай мне догнать тебя.

Альберт уже почти добрался до границы пустоши, где начинался крутой спуск вниз. Я нажал на педаль и поехал на Альберта. Он метнулся вправо. Я тоже повернул направо и поехал вдоль спуска.

— Берегись, Альберт. Еще чуть-чуть, и тебе конец.

Альберт резко остановился и, обогнув машину сзади, побежал вниз по склону. Чертыхнувшись, я нажал на тормоз, вырвал ключи из замка, выскочил из машины и побежал к спуску. Альберт уже успел преодолеть половину склона. Склон заканчивался узкоколейкой, которая поворачивала к заводам. С другой стороны от узкоколейки был еще один, более короткий склон. Альберту не следовало бежать вниз, так как туда заводы сбрасывали отходы производства и недавно сгрузили новую порцию горячего шлака. По узкоколейке ехал паровоз и тянул за собой пустые вагонетки. Естественно, Альберт должен был побежать за поездом к заводам, туда, где есть люди. Он же побежал вниз, что стало его ошибкой, потому что я тоже побежал по склону ему наперерез и был в десяти футах от него прежде, чем он преодолел двадцать ярдов.