Онлайн книга «Насмешливый лик Смерти»
― Угу. ― Как поживает миссис Синглтон? ― Не очень хорошо. Беспокоится за сына... ― Это убийство связано с ним? ― Я пытаюсь это выяснить, миссис Гринкер. Но мне никогда не удастся это сделать без некоторого содействия. ― Простите. Миссис Синглтон не принадлежит к числу моих покупательниц... Боюсь, она заказывает себе шляпки в Париже... но, конечно же, я о ней знаю. Входите. Дверь открывалась прямо в гостиную, обшитую панелями красного дерева. В камине из красного кирпича слабо мерцал газовый обогреватель. Комната была теплая, обшарпанная и пахла котами. Она жестом пригласила меня устроиться на кушетке, прикрытой ковром. На кофейном столике красного дерева рядом с кушеткой пузырилась кружка пива. ― Я как раз собиралась пропустить на сон грядущий. Давайте и вам принесу. ― Не возражаю. Она вышла в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь. Когда я сел на кушетку, из-под нее выскользнул пушистый серый кот и вспрыгнул мне на колено. Его урчание то стихало, то нарастало, как гудение далекого самолета. Мне послышались звуки тихого голоса. Дениз долго не возвращалась. Я сошвырнул кота на пол и подкрался к двери, за которой она скрылась. Дениз говорила отрывистыми телефонными фразами: «Он уверяет, что работает на миссис Синглтон». Тишина, нарушаемая только слабым потрескиванием в мембране. Потом: «Абсолютно. Нет. Обещаю вам. Конечно, я прекрасно понимаю. Я и хотела узнать ваше мнение». Опять шуршащая тишина. Наконец Дениз сладко пропела: «Спокойной ночи», и повесила трубку. Я на цыпочках вернулся к кушетке, сопровождаемый котом, который вился у моих ног. Когда я сел, он стал тереться боками о мои брюки, с женской умильностью заглядывая мне в глаза. Я сказал: ― Брысь! Как раз в этот момент Дениз вошла в комнату с пенящимися кружками в руках. Она просюсюкала коту: ― Злые дядьки не любят кисулек? Кот и ухом не повел. Я сказал: ― Есть одна история про Конфуция, миссис Гринкер. Он жил в до-коммунистическом Китае. ― Я знаю, кто такой Конфуций. ― Так вот, в соседней деревне сгорела конюшня, назовем ее Белла-Сити. Конфуций прежде всего спросил, не пострадали ли люди. Лошади его не интересовали. Дениз это задело. Пена перелезла через края кружек и побежала по ее пальцам. Она поставила кружки на кофейный столик. ― Можно любить кошек и людей одновременно, ― без уверенности сказала она. ― У меня сын в колледже, хотите верьте, хотите нет. У меня даже был когда-то муж. Где-то он сейчас? ― Я займусь его поисками, когда покончу с этим делом. ― Не затрудняйтесь. Вы будете пить пиво? ― Она сидела на краешке кушетки, вытирая мокрые руки салфеткой. ― Я расследую дело об убийстве и об исчезновении человека. Если бы вашу кошку переехала машина и кто-нибудь заметил ее номер, вы бы потребовали вам его назвать. Кому вы сейчас звонили? ― Никому. Кто-то ошибся номером. ― Ее руки мяли мокрую салфетку, вылепливая маленькую чашечку, напоминавшую по форме женскую шляпку. ― Телефон не звонил. Она посмотрела на меня мученическим взглядом. ― Эта женщина ― моя постоянная покупательница. Я могу за нее поручиться. ― В ней говорили разом и корысть и порядочность. ― Как шляпка оказалась у Люси Чэмпион? Ваша покупательница это объяснила? ― Конечно. Поэтому нет никаких оснований замешивать ее имя в эту историю. Люси Чэмпион у нее служила. Потом она сбежала, прихватив шляпку и еще кое-что из вещей. ― Что из вещей? Украшения? ― Откуда вы узнали? ― Сорока на хвосте принесла. Только «сорока» не совсем подходящее слово. Миссис Ларкин больше похожа на пони. Дениз никак не прореагировала на имя. Ее быстрые пальцы машинально превратили салфетку в миниатюрную чалму. Она вдруг это заметила и кинула бумажку коту. Кот принялся катать ее по полу. Женщина в раздумчивости покачивала головой. Металлические кольца в ее ушах глухо позвякивали, словно прыгающие мысли. – Все это как-то путано. Ладно, давайте выпьем. ― Она подняла кружку. ― За путаницу. «И все сокроет тьма» [1]. Я протянул руку за пивом. Осевшие пружины кушетки бросили нас друг к другу, столкнув плечами. ― Откуда вы это вытащили? ― Как ни странно, я тоже когда-то училась в школе. Еще до того, как тяжело заболела искусством. Какое вы назвали имя? ― Арчер. ― Да это я помню. Имя женщины, которая рассказывала про украшения. ― Миссис Ларкин. Возможно, оно вымышлено. Она просила называть ее Уной. ― Маленькая, черная? Лет пятидесяти? Мужеподобная? ― Точно. Она ваша покупательница? Дениз нахмурилась в кружку, задумчиво сделала несколько глотков, потом повернула ко мне свое широкое лицо с пузырчатыми усиками. ― Мне бы не следовало с вами откровенничать. Но раз она пользуется вымышленным именем, значит, что-то тут нечисто. ― Решимость сделала жесткими ее черты: ― Вы никому не передадите мои слова, ни ей, ни кому-то другому? Мое дело сторона. Мне нужно поднимать мальчишку. Я не хочу неприятностей. ― И Уна не хочет, или как там ее? ― Уна Дюрано. Мисс Уна Дюрано. Во всяком случае, здесь она известна под таким именем. А откуда она вам знакома? ― Когда-то я на нее работал, совсем недолго. ― Сегодняшнее утро казалось мне очень далеким. ― Откуда она взялась? ― Понятия не имею. Мне гораздо интересней, где она сейчас. ― Ну, ладно, доносить так доносить, ― передернувшись, сказала Дениз. ― Она живет в поместье Пеппермил. Сняла его в начале прошлой весны. Я слышала, она платит за него фантастические деньги: тысячу долларов в месяц. ― Так, значит, бриллианты не поддельные? ― О нет, не поддельные. ― А где это поместье Пеппермил? ― Сейчас расскажу. Но вы ведь сегодня к ней не отправитесь? ― Ее сильные пальцы сжали мое запястье. ― Если отправитесь, она поймет, что я наябедничала. |