Онлайн книга «Нас не существует»
|
Как пишется в книгах: ничто не предвещало беды. Дима и бабушка сидели в беседке. Раиса Петровна как раз разливала по чашкам чай. Похожие чаепития случались у них частенько – с пряниками, шутками, – и могли продолжаться до вечера. Но, подойдя поближе, Наташа заволновалась. Бабушка не всплескивала руками, как делала при благодушном настроении, а Дима, впялившись взглядом в стол, медленно размешивал ложкой сахар. – Привет. – Наташа помахала другу. – Долго ждешь? – Не очень, – буркнул тот. – Оставлю вас, – буркнула бабушка. Перед тем как уйти, она с подозрением посмотрела на внучку, но промолчала. Наташа всерьез задумалась: а не натворила ли она чего нехорошего? Да только когда успела бы, если ровным счетом ничего не делала? – Как дела? – издалека начала Наташа, присаживаясь около друга. – Как сажа бела, – с непривычной раздражительностью рявкнул Дима, так и не подняв взгляда. – Эй, чего случилось? – Ничего, – он почесал переносицу. – Слушай, ты чем вчера занималась? – Гуляла, – ничуть не соврала Наташа. – Одна? – Ну… Вопросы ей не нравились. Подтекст был виден за километр, осталось только разобраться – какой именно. В таком тоне Наташу до сегодняшнего дня никто не допрашивал: даже в маминых словах было больше любопытства, чем необоснованной сердитости. – Ай, плевать! Не придумывай оправданий, – сквозь зубы прошипел Дима. – Я видел тебя сегодняшней ночью. Наташино сердце ухнуло к пяткам, где затаилось, ожидая худшего. Она заерзала и от волнения прикусила губу. – Я… – С тем мальчишкой из заброшенной больницы, – нападал Дима. – Мы… – Ты мне не рассказывала, что общаешься с ним. С одной стороны, он вновь перебил ее на полуслове, а с другой – кроме этого «мы», Наташа все равно не придумала, что ответить. Только нахмурилась да обхватила кружку. – Дим, понимаешь… – снова замялась и чуть не разлила чай – так сильно тряслись руки. – Мы ходили гулять… Даже видели русалок, представляешь? Выпалив на едином дыхании столь неожиданное откровение, она замолкла. Дима поджал губы. – Кого? – переспросил он безо всяких эмоций. – Русалок. – Какие такие «русалки»? – хмуро передразнил друг восхищенные интонации. – Да обыкновенные. Мокрые, с хвостами. – Наташа попыталась улыбнуться, но уголки губ предательски опускались. – Ты мне не веришь. – Разумеется! Наташ, ты городишь ерунду! Где ты встретилась с этим Кириллом?! – Он… Я… Дим, я ходила тогда на встречу… Казалось, он сейчас задохнется от негодования: с лица отхлынули все краски, а ноздри гневно раздувались. Следующее предложение друг проговорил по слогам: – Ты меня обманула?! – Я побоялась сказать тебе правду, – прошептала Наташа, прекрасно понимая, насколько сильно виновата. – Прости, пожалуйста. – Отлично. Зачем со мной вообще чем-то делиться? – взвился, словно ужаленный, Дима. – Для чего меня слушаться? А если бы тебя убили?! Что за русалки?! Он тебя чем-то опоил?! – Настоящие… – голос осип. Наташа почти плакала. Слезы комом застряли в горле. – Они существуют… И духи есть… И домовой… Кир… он хороший. Дим, ты поверь. Я могу доказать. – Не вешай мне лапшу на уши, – Дима показательно потеребил ухо. – Но я не вру! – Чем вы занимались? Наташа, скажи правду, – взмолился он, нервно оттягивая ворот футболки, будто тот мешал ему дышать. Слезы все-таки покатились по щекам. Какую еще правду она могла сказать, если только что открылась полностью? Спешно соврать? Неужели обман был для друга привлекательнее? Впрочем, Наташа Диму прекрасно понимала. Если б ей предложили такую отговорку, то она повела бы себя точно так же. – Дим, я докажу! Ну, пожалуйста, не обижайся. – Я не обижен. – Дима рывком поднялся со скамейки. – Пока. – Дим… – зарыдала Наташа. – Подожди! Я позову домового! Он все скажет! Дим!.. Глаза застелило пеленой, и уходящая фигура друга смазалась, вскоре превратившись в окончательно неразличимое пятно. Наташа прижала ладони к пылающим щекам и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Вроде и не обманула, но почему тогда на душе так пакостно? – Наташенька. – Позади беседки встала бабушка, положив ладони на дрожащие внучкины плечи. – Не плачь, милая. – Он ушел… Бабуль, я не врала… Я… А он не верит… – Не волнуйся, родная. Все мы ошибаемся. Уже завтра ты поймешь, что плакала зря. – Знаю-знаю, – шмыгнула носом Наташа, – тебе мои проблемы кажутся мелочью. – Вовсе нет. Но сама увидишь, милая моя, они будут важны для тебя только сегодня. Завтра будешь смеяться над тем, что сейчас кажется окончательно и бесповоротно непреодолимым. – Не бу-у-ду… Бабушка рукавом вытерла слезы с лица внучки. – Давай попьем чаю с малиновым вареньем, а? И ты успокоишься. Дима хороший, он простит. – О чем вы говорили? – вздрагивая от всхлипов, спросила Наташа. – Когда я только подошла? – О твоем новом друге. И извини, внученька, но он не внушает мне доверия. Теперь – особенно. Познакомилась с ним, и сразу какие-то секреты начались, поздние возвращения. Почему ты не сказала Диме, с кем гуляешь? Я думала, он знал. – Но я не обязана отчитываться перед ним! – Наташа, стыдливость в которой уступила место обиде, ударила кулачком по столу. Ложки в чашках печально звякнули. – Он – друг, а не сиделка! Почему я должна рассказывать ему обо всем?! – Прежде всего, – вздохнула бабушка и загадочно добавила: – он – молодой человек, а те не терпят соперников. И скоро ты это поймешь. А пока прекрати плакать. Сама же понимаешь, что Дима подуется и вернется. А не вернется – значит, плохой друг. И Раиса Петровна, задумавшись о чем-то своем, ушла за вареньем. Весь день Наташа прождала Кира, который смог бы порадовать ее, но тот, как назло, не появлялся. Теперь бы она пошла хоть на кладбище, хоть в центр земли – главное, чтобы с кем-то. Вечер прошел в одиночестве. Часа два девочка подвывала нудной песне, поставленной в плеере на повтор. Пела она плохо, танцевала и того хуже, но сейчас хотелось приплясывать, всхлипывать и клятвенно обещать себе никогда не прощать Диму. Накатила, как любят говорить старшеклассницы, депрессия. Истинного значения этого слова Наташа не знала, но предполагала, что именно такая она и есть: беспросветная, липкая и зябкая. Казалось, весь мир настроен против. Слезы кончились ближе к десяти вечера. Урчание в животе напомнило, что днем Наташа устроила голодовку. Она уже даже продумала, как через пару деньков ее найдут в постельке, всю такую исхудавшую, бледную, с безмерной печалью в глазах. И гадкий Дима не только разом помирится с ней, но и станет дружить с Киром. Но голодовка подождет до завтра. Наташа проскользнула на кухню и, словно воришка, принялась накладывать в тарелку картофельное пюре и котлеты. |