Книга Резистент, страница 28 – Милена Оливсон

– Да ладно, – встреваю я, – ну, будем на полдня позже.

Еще не хватало, чтобы парни сейчас поссорились. Но они и так уже утихомирились, начинают располагаться на ночлег и распаковывать спальники. Правда, молча.

– Твоя очередь дежурить первым, – говорит Гарри.

– Разве? – Адам, похоже, раздражен. – По-моему, твоя.

– Я вчера первым дежурил, забыл?

– Ребят, давайте я подежурю, спать все равно не хочется, – успокаиваю их я. Ведут себя как дети. Может, отоспятся и станут посговорчивее? Оба скрываются в спальниках и скоро затихают. А я сижу с винтовкой и фонариком, маясь от скуки. В следующую разведку возьму с собой книгу, хотя бы атлас по ботанике, а то так свихнуться можно. Где-то вдалеке слышно клокотание птицы. Это хорошо, – может, скоро найдем место для охоты. Может, это куропатка… не представляю, какие птицы могут водиться в этих краях.

Птица стихает, зато какой-то шорох раздается совсем близко. Бросаю взгляд на парней – наверное, кто-то ворочается. Звук – словно ткань спальника трется о землю. Но парни лежат тихо, а звук, кажется, все громче и громче. Вскакиваю на ноги, хватаю винтовку. Кручусь на месте, пытаясь выхватить источник шума светом фонарика. И нахожу: это куст в паре десятков метров. Внутри, в ветках, кто-то есть.

– Адам, – тихо говорю я. Кажется, что если я сейчас закричу, то этот кто-то выпрыгнет из куста. Но Адам не слышит. Зову чуть громче. Сердце колотится так, что удары почти заглушают шуршание в кустах.

Поднимаю винтовку, беру прицел. Наверняка промажу – слишком волнуюсь.

– Эй! – кричу, чтоб ночной гость показался. И в это мгновение вижу среди листьев блеск, словно мерцают в свете фонаря чьи-то глаза. Человек или зверь? Кричу снова:

– Выходи, буду стрелять!

– Что такое? – из мешка показывается сонный Гарри. Адам же молча выскакивает и хватает вторую винтовку.

– Там кто-то есть, – говорю я, и в голосе слышно сбившееся дыхание.

– Будьте тут.

Адам двигается в сторону куста. Медленно, подняв оружие, склонив голову. Я освещаю ему путь фонариком.

Все происходит слишком быстро, чтобы я успела отреагировать: из кустов вылетает что-то большое и черное, похожее на сгусток дыма, раздаются выстрелы, но существо продолжает нестись в нашу с Гарри сторону. Адам прекращает стрелять: боится задеть нас. Я в ужасе отшатываюсь, понимаю, что нужно бежать, но ноги не слушаются, меня словно пригвоздили к земле. А существо вдруг меняет направление и исчезает среди деревьев.

– Что это? – шепчет Гарри.

– Мутант, – говорит Адам, подбегая к нам. – Дикарь, но какой-то новый. Я таких еще не видел.

– Ты смог его разглядеть?

– Не особо. У него лицо и тело в чем-то черном.

– Черт, – выдыхаю я, – черт, черт…

А если оно вернется? А если их тут много? Как теперь вообще ложиться спать?

– Собирайте вещи, – говорит Адам, – отсюда нужно уходить. Придется нам пойти-таки в город сейчас.

Мы на скорую руку пакуем рюкзаки и идем вдоль реки. Приходится светить под ноги фонарями.

– Почему он наблюдал за нами? – спрашиваю я. – Он сидел и просто… смотрел. Охотится?

– Дикари не едят людей, – говорит Адам, – но никогда не знаешь, что взбредет такому в голову. Скорее всего, он хотел украсть вещи, пока мы спим. Они часто так делают. Не паникуй раньше времени.

Легко сказать. В тот момент казалось, что мутант набросится на меня и вгрызется в шею, – на том и закончится моя карьера разведчика.

– Много их здесь? – спрашивает Гарри. Судя по голосу, его происшествие тоже выбило из колеи.

– Не представляю, – зато Адам спокоен, как удав. – Обычно они не сбиваются в стаи. Может, он был один.

– А почему такой огромный?

– Обычный он. Просто в каком-то широком балахоне, а еще весь измазан чем-то черным, то ли краской, то ли грязью. Наверное, специально так разукрасился, чтобы быть незаметным в темноте.

Мы идем час за часом, и я уже выдыхаюсь. Поднялся сильный ветер, от холода немеют пальцы, но никто даже не предлагает сделать привал и погреться в спальниках или у костра. И я тоже не собираюсь останавливаться, пока не буду знать, что мы в безопасности.

Я уже едва волочу ноги, когда из-за горизонта показывается бледное солнце. Вместе с рассветом приходит спокойствие: мне почему-то кажется, что дикарь не будет нападать при свете дня.

Останавливаемся, чтобы наскоро позавтракать хлебцами с колбасой, быстро умываемся и двигаемся дальше.

Город видно издалека. Адам говорит: «Мы почти на месте», и через пару мгновений каменные стены вырастают на горизонте словно из ниоткуда. Город небольшой, но найти даже такой оазис цивилизации среди пустоши – удивительно. Невысокие здания сереют в лучах восходящего солнца, побитые временем, но все еще целые. Я представляла развалины, останки домов, – но город сохранился совсем не плохо. Мы входим медленно, словно боимся потревожить духов старых людей, что жили здесь когда-то; бредем по одной из улиц.

– Следы бомбардировок, – говорит Адам, указывая рукой на полуразрушенный квартал.

И мне становится страшно. В Центре поход в город казался чем-то любопытным, вроде познавательной экскурсии. Тогда я не задумывалась о том, сколько людей здесь жило, а потом умерло в считаные дни. Здесь все еще витали их призраки. На улицах время от времени встречались обгоревшие машины, брошенные детские коляски, черные от пыли, пустые и тоскливые. В разбитых витринах магазинов все еще стояли остатки товаров. Человеческих тел нигде не было, но попадалась изорванная одежда.

– Так странно, – говорю я. – Столько живых людей просто исчезло с лица земли, и никто не помнит их.

– Война – это даже не вирус, – вздыхает Адам. – Это сделали другие люди.

До чего нелепо – пройти через мировую эпидемию, забравшую миллиарды жизней, и после нее устроить войну вместо того, чтобы объединиться. Но не мне судить людей, которые жили тогда. Кто сказал, что в школьном учебнике истории все достоверно? Обычно все сложнее, чем кажется со стороны.

– В центре есть хороший спуск к реке, – рассказывает Адам, – там остановимся, чтобы вымыться и постирать вещи. Потом найдем подходящий дом и постараемся выспаться там. Но прежде всего – пробы.

Он извлекает из рюкзака пакеты и бутылки; мы набираем немного почвы из разных участков, речную воду, надежно запаковываем. Надо же – неделя пути ради этих проб. И смысла в них нет: все равно известно, что за Стеной бушует вирус. Даже если земля и вода полностью очистились, выйти из города никто, кроме Резистентов, не сможет. А мы и так свободно ходим по городу, пьем воду и едим рыбу из реки.

– Здесь можно жить, – выражает мою мысль Гарри, – вон пара отличных домов. Небольшой ремонт – и всё, заезжай и живи.