Книга Резистент, страница 34 – Милена Оливсон

– А еще, – Ната наклоняется ко мне и шепчет на ухо: – еще Адам вчера очень помог, особенно с ключом и выпивкой. Без него ничего не вышло бы.

Отыскиваю глазами Адама. Он стоит у окна, скрестив руки на груди. Отрешенный. Безучастный. В общем, как обычно. Его я ожидала здесь увидеть даже меньше, чем свою гипотетическую сестру Ангелину. И все же – что она здесь делает?

– Вероника, поздравляю, – как раз говорит она, подходя ближе. Господи, ее глаза! Может, наши лица не очень похожи, но ее глаза – отражение моих. – Это тебе.

Беру из ее рук сверток. Это книга, но она завернута в светлую бумагу, так что названия не видно.

– Спасибо, – говорю я растерянно.

– Я очень люблю эту книгу, прочитала раз сто. Надеюсь, тебе тоже понравится.

Все это очень, очень странно.

Я получаю и другие подарки: складной нож от Гарри; ободок для волос от Наты; гель, снимающий мышечную усталость, от Архипа и Олега; толстый блокнот в красивой узорчатой обложке от Ника. Подарки полезные. Складываю все в кучку на своем шкафчике.

Места мало. Я сижу между Гарри и Олегом, тесно до ужаса, разве что ребра не скрипят. Гарри, зажатый между мной и спинкой кровати, еще и умудряется разливать. Что в бутылке? Не представляю. На той вечеринке, которую организовали к нашему приезду, был розовый лимонад, я такого никогда прежде не пробовала. Но сейчас Гарри наполняет мою чашку чем-то другим, почти прозрачным.

– Друзья, – Гарри прочищает горло, тяжело поднимается на ноги, – сегодня знаменательный день. Поднимем бокалы за прекрасную девушку, настоящего друга и просто замечательного человека. Вероника, с Днем рождения!

Все хлопают – кто в ладоши, а кто меня по спине. Звенят чашки и стаканы, немного жидкости из моей чашки выплескивается и течет по ладони. Делаю глоток.

– Это алкоголь? – поражаюсь.

– А что ты хотела? День рождения!

– Я думала, здесь его нереально достать. Как?..

– Самогон! У нас свои каналы, – подмигивает Гарри. А я осознаю, что эта комната вполне может прослушиваться. И сейчас какой-нибудь Бернев различает каждое наше слово.

Выпиваю залпом. В желудке тут же становится тепло, чуть кружится голова.

Шум, смех, всюду разбросаны крекеры, стол и пол вокруг заляпаны липким самогоном. Кто-то тушит свет, на торте зажигают свечи.

– Ну, загадывай желание!

Я теряюсь. Что загадать?

«Хочу вернуться домой».

А правда ли я так этого хочу? Ведь по-хорошему мне туда уже не вернуться. А вернуться по-плохому – значит, подвергнуть опасности тех, кто меня ждет. Пора бы уже привыкнуть, что прежняя жизнь не вернется. И если задуматься… Гарри, Ната, Ник, даже Адам – хорошие друзья. Для них было важно устроить мне праздник, и я многим могу с ними поделиться. Они помогали мне, и я помогла бы любому из них, не задумываясь. Да, с Артуром я провела не один год, и мы знали друг друга, как облупленных, но в последнее время общение сходило на нет. Как будто нить, соединявшая нас, истончилась до предела. Артур изменился. Я помню, как странно он вел себя в наши последние встречи. Взрослый, слишком серьезный, а еще какой-то смущенный, словно было что-то, о чем мне нельзя рассказывать. Эта неловкость между нами росла с каждой встречей. Может, здесь, в Центре, я и правда нашла настоящих друзей. Конечно, я не смогу забыть Артура, Ба, свой дом и свою старую жизнь, где можно было ни о чем не беспокоиться, не думать, не сказала ли я чего лишнего, и без страха входить в собственную комнату. Но стоит хотя бы попытаться жить, не оглядываясь на прошлое.

«Хочу перестать бояться».

Набираю полные легкие воздуха и задуваю все свечи разом. На несколько мгновений в комнате становится совсем темно.

Позже, когда с самогоном покончено, а от торта осталось только измазанное кремом блюдо, парни уносят стол и стулья, а мы с девочками убираем мусор в большой пакет. В голове шумит, так что грязную посуду мы просто относим в душевую, чтобы вымыть и вернуть в столовую позже.

У ребят из службы охраны завтра рано утром тренировка, так что им приходится уйти. Зато у нас, разведчиков, законный выходной, а Лина, Ник и Ната смогли отпроситься на весь вечер.

Мы устраиваемся прямо на полу расчищенной комнаты, и Гарри предлагает игру – «правда или риск». Лина немного смущается, но Ната втаскивает ее почти силой. К моему удивлению, к нам присоединяется Адам. Садится на пол, подтянув ноги к груди, приглаживает ладонью волосы.

– И какие правила? – спрашиваю я.

– Правда никогда не играла? – Гарри поднимает брови. – Вот ты пещерный человек. Крутим бутылку. На кого попадает горлышко в первый раз – должен выбрать «правду», то есть ответить на любой вопрос, или «риск», то есть выполнить какое-то желание. А тот, на кого горлышко бутылки укажет во второй раз, имеет право загадать это желание или задать вопрос.

Гарри крутит бутылку. На кого попадает горлышко? Ну конечно, на меня. А моим мучителем становится Ник.

– Правда или риск?

Не сказать, что из объяснения Гарри я поняла правила. Говорю:

– Риск.

– Отлично, что мы ей загадаем?

– Жесткое? – уточняет Ник. Парни переглядываются с хитрой усмешкой.

– Пока не очень, – выносит вердикт Гарри, – пусть живет.

– Тогда так: пусть завтра весь день обращается ко всем присутствующим только так: «мой господин». Ну, или «моя госпожа».

И все начинают коварно ржать.

– Серьезно? – ухмыляюсь я. – Весь день?

– Весь день.

А Ник явно любит такие игры. Ну, ничего, я ему сейчас что-нибудь похуже придумаю. Вот только следующая жертва – Ната. Гарри довольно потирает руки, когда во второй раз бутылка выбирает его. В результате Нате приходится танцевать «зажигательный танец» с трубой от пылесоса, которой я планировала наносить тяжелые увечья. Ната краснее помидора, но справляется неплохо, танец почти дотягивает до зажигательного. Все хлопают, Гарри даже свистит, сунув два пальца в рот.

Бутылка выбирает Адама.

– Правда, – бросает он.

– Та-ак, – губы Гарри расплываются в ухмылке. – Сейчас узнаем, правду ли про тебя говорят злые языки. Правда, что ты год назад попался на драке и потом получил строгий выговор?

И что за «злые языки» рассказывают такое Гарри? Я ни о чем подобном не слышала.

– Правда, – легко соглашается Адам, – было дело.

– И ты сломал парню руку? – у Гарри аж загораются глаза. Много же надо, чтоб добиться уважения мальчишек: сломал кому-нибудь руку – и уже предмет восхищения.

– Это уже второй вопрос, – пожимает плечами Адам, – так что я могу не отвечать.

– Хитер, – трясет пальцем Гарри. Снова крутит бутылку, и она указывает на Лину и Ника.