Книга Добро пожаловать в ад, страница 74 – Майкл Корита

— В офисе съемка не ведется, — перебил я. — Там нет камер.

— Что? Ты поставил камеры в зале, выкинул на это чертову пропасть денег, а на то, чтобы снимать деньги, лишнюю камеру пожалел?

— Дело не в этом, Джо, — терпеливо объяснил я. — Когда люди видят, что в зале есть камеры видеонаблюдения, они чувствуют себя в безопасности, а кроме того, так в случае чего легче добиться выплаты страховки. Я поставил камеры не ради безопасности в обычном смысле, не из-за того, что кто-то может вломиться в офис, чтобы украсть пару долларов.

Какое-то время он хлопал глазами, видимо, даже не зная, что на это возразить. Потом выбрался из-за стола, подошел к окну и, прижавшись лбом к стеклу, принялся разглядывать улицу перед домом. Я украдкой разглядывал его. Джо стоял, глубоко засунув руки в карманы, плечи его поникли и ссутулились, словно на него навалилась непомерная усталость. Обычно Джо держался прямо, как на параде: голова вскинута, плечи расправлены; в его присутствии почему-то невольно хотелось отдать честь и пройти мимо, звонко чеканя шаг.

— Все не так плохо, как выглядит на первый взгляд, Линкольн, — глухо бросил он.

— Ты меня успокоил, — хмыкнул я. — Потому что на мой взгляд все чертовски плохо.

Джо наконец отвернулся от окна.

— Мы не остановимся, слышишь? Мы не позволим ни остановить нас, ни помешать нам продвигаться вперед. Мы будем работать и на каждый шаг Тарджента отвечать своим, клянусь.

— Тарджент пока идет с нами голова в голову. Стоит нам только что-то обнаружить, как он делает то же самое. Выкапывает очередную улику против меня. Только то, что у него на руках, всякий раз перевешивает наше.

— Но все равно мы многое можем доказать. Эту историю с Робертом Уокером, к примеру. Это будет достаточно просто. Можно позвонить в департамент полиции — спросить, служил ли у них когда-нибудь детектив с такой фамилией. И если они скажут, что да, возможно, это даже к лучшему. Очень может быть, он сумеет кое-что объяснить.

Идея Джо неожиданно мне понравилась. Я отыскал номер телефона кадрового отдела департамента полиции Кливленда и попросил позвать к телефону женщину, которую знал много лет. Услышав мою просьбу, она сказала, что проверит и перезвонит минут через десять. Однако понадобилось ей не больше пяти.

— Я проверила записи за последние двадцать лет, — сообщила она. — У нас в Кливленде не служил полицейский по имени Роберт Уокер. Вернее, в департаменте полиции за это время было семь Уокеров, но среди них ни одного, который носил имя Роберт. Среди всех Уокеров только один был детективом, он до сих пор числится в полиции, но он чернокожий, и к тому же его зовут не Роберт, а Дэррил. Так что это явно не тот парень, которого вы ищете.

Я поблагодарил ее, попрощался и повернулся к Джо.

— Ни одного Роберта Уокера. Итак, получается, Джефферсон всех обманул — притащил с собой мнимого полицейского. И этот тип, судя по его описанию, как две капли воды смахивает на подонка, который до смерти напугал Донни Уорда.

Джо кивнул, но, как мне показалось, без особого энтузиазма. Мы и до этого подозревали, что этот Уокер наверняка был фальшивым, так что это не стало для нас новостью, скорее подтверждением догадки.

— Уорд меня просто убивает, — пожаловался я. — Если бы он нашел в себе мужество честно все рассказать, если мы смогли доказать Тардженту, что тот тип, который угрожал ему, и тот, что приезжал с Джефферсоном, чтобы повидаться с родителями Моники Хит, одно и то же лицо…

— Ну так давай попробуем уговорить его, хочешь? Съездим к нему еще раз. Объясним, насколько это важно.

— Что бы он нам ни сказал, это все равно, черт возьми, не будет иметь никакого значения. Его слова будут иметь вес, только если они будут официально занесены в протокол, иначе говоря, если он даст показания Тардженту.

— Все равно, давай попробуем, — упрямо сказал Джо. — Только на этот раз прихватим с собой диктофон?

Прихватить с собой диктофон было на редкость удачной мыслью, и, возможно, наш план сработал бы, если бы нам удалось отыскать Донни Уорда. Дома его не оказалось. Мы с Джо стояли на крыльце под покосившейся крышей: вода, остававшаяся от последнего дождя, просачиваясь сквозь прорехи и трещины в старой крыше, струйками стекала вниз по потрескавшемуся от старости желобу. Мы постучали в дверь, подождали какое-то время, а потом принялись барабанить снова. Никто не открывал. Оставив в покое дверь, мы стали звать Донни, вопя во весь голос, — но единственным окликом на наши крики был протяжный, жалобный вой одной из его собак. Мне стало не по себе — так обычно воет брошенный пес, потерявший надежду на возвращение хозяина.

— Его грузовичок здесь, — буркнул Джо.

— Может, отправился в лес? — предположил я. — Возможно, захотел подработать. Если он вообще работает, — пожал я плечами.

— Дверь заперта?

Я покрутил ручку, попробовал толкнуть дверь и кивнул.

— Меньше всего на свете мне хотелось бы ломать дверь, — вздохнул Джо. — Не хватало еще дать Тардженту предлог надеть на тебя наручники.

— А что? Возможно, не такая уж плохая идея, — хмыкнул я.

Было уже около пяти. Небо сплошь затянули хмурые серые облака, слегка накрапывало, и день уже начинал понемногу убывать. Мы могли просидеть у Донни под дверью всю ночь. Может, он вернется, может, нет. Какой-то мужчина, вероятно, сосед, проехал мимо на хрипевшей от старости, одышливой «хонде», смерил нас подозрительным взглядом и сбросил скорость, прежде чем снова дать на газ.

— Как-то противно думать, что мы зря проехались на этот раз, — недовольно проворчал Джо.

— Как ты считаешь, стоит ждать?

Джо потер подбородок, окинул хмурым взглядом тени, с каждой минутой становившиеся все длиннее.

— К тому времени как мы вернемся в Кливленд, станет уже совсем поздно. Наш адвокат будет либо уже дома, либо на пути домой. Я имею в виду Кола Гамильтона.

— Считаешь, мы должны потрясти его?

— Считаю, должны попробовать — и лучше сделать это до того, как такая же мысль придет в голову Тардженту. Учти, раз уж он в свое время решил лгать копам, то сейчас наверняка намерен делать то же самое. И если нам с тобой удастся заставить его отказаться от этого намерения, это может здорово нам помочь.

— Ладно, уговорил.

Мы спустились с крыльца, и собаки моментально закружились вокруг нас, приветливо виляя хвостами: теперь они были настроены вполне дружелюбно, даже та, что угрожающе рычала и скалилась в нашу сторону во время нашего первого приезда. То ли теперь мы перешли в категорию своих, то ли бедняги просто отчаянно проголодались в ожидании возвращения хозяина, не берусь судить. Во всяком случае, увидев, что мы забрались в машину, они, как по команде, жалобно заскулили, словно от досады, что мы уезжаем. Дождь припустил сильнее, тяжелые капли нехотя забарабанили по ветровому стеклу, а к тому времени, как мы добрались до конца проселочной дороги, начался уже настоящий ливень. Вдобавок поднялся ветер, он свирепо тряс понуро склонившиеся деревья, срывая с ветвей немногие сохранившиеся листья и швыряя их на дорогу. Еще какой-нибудь месяц, уныло подумал я, разглядывая небо, — и из этих тяжело нависших над землей туч вместо дождя будет падать снег, засыпая округ Эштанбула, чтобы отрезать его от всего остального мира, как регулярно происходило каждый год, а ветер, словно изголодавшийся зверь, примется завывать над озером, сгибая сосны и провода электропередачи. Прибрежные деревушки, выросшие, как грибы, вокруг многочисленных озер, такие оживленные летом, к первому снегу совсем опустеют и словно вымрут.