Онлайн книга «Тайна острова Химер»
|
Очень кстати, шутливо подумал он. Шутить, смеяться над собой надо было во что бы то ни стало, чтобы не свихнуться. И он опять полез в вентиляционную трубу. Вырывая страницы по возрастающим номерам, он отмечал свое продвижение по галереям, полный решимости на этот раз обследовать их все, не рискуя заблудиться. Поднялся ветер. Раскачивались и хлопали ванты в порту Киллмора. Мари стояла на набережной у причала, где еще накануне покачивалась яхта Кристиана. Она была погружена в свои мысли, когда ее окликнул владелец соседнего судна: — Я узнал вас… Ваше лицо вырезано на носу яхты, нет? Она неохотно согласилась. — Нехорошо получилось… — проворчал тот. Мари вздрогнула и резко задала вопрос. Тогда он понял, что она совсем не в курсе, и, подыскивая слова, поведал ей, что яхта затонула прошлой ночью. Сердце ее покатилось вниз. Но все в ней противилось сказанному. — Это невозможно. Кристиан — один из самых лучших моряков в мире! Мужчина вздохнул. — Эрик Табарли тоже был таким… — Но море вчера было спокойно, и ночь звездная! Владелец парусника сделал уклончивый жест. — Не знаю, как это случилось. Обломки видели с одного рыболовного судна, в открытом море… Запинаясь, она опять побормотала, что такого не может быть, и быстро ушла. Зазвонил ее мобильник. Лукас. Она не ответила. В пароходстве, увы, подтвердили плохую весть. Спасательные катера с рассвета рыскали в том месте, но из-за ухудшения погодных условий прекратили поиски. — Очень уж сильное течение в секторе, где затонула шхуна. Почти нет шансов найти ее… Мари долго стояла на конце мола, устремив глаза в безбрежную морскую даль, не замечая начавшегося дождя. Дождевые капли смешивались со слезами, стекающими по ее щекам. О, как сожалела она о том, что велела ему уехать. И как же досадовала на него за то, что он ее послушался. Мобильник снова зазвонил — Лукас был нетерпелив. Она глубоко вздохнула, нажала кнопку и коротко сказала, что сейчас приедет. Согласно инструкциям Мари Броди продолжал копаться в жизни сестер монастыря. — Он узнал, что после смерти Жака Рейно именно его сестра Тереза — мать Клеманс, если вам угодно, — унаследовала фамильное состояние, — подвел итог Ангус. — Так себе, пустячок… Какая-то сотня миллионов франков в золотых слитках. Мари вскочила. Сто миллионов франков в золоте, в 1968 году… — Это тебе ничего не напоминает? — спросила она Лукаса. Ответом ей было легкое поднятие бровей. — Что именно? «Да, что именно!» — чуть не закричала она, пораженная тем, что он мог позабыть то, что легло в основание дела на Лендсене. Но продолжала: — Девичья фамилия матери Терезы и Жака Рейно, случайно, не Хостье? Ангус подтвердил, но тут же спросил: — Я что-то прозевал? — Ограбление банка Хостье в мае 1968 года. Сто миллионов франков в золотых слитках. Удирая с этой добычей, Мэри Салливан и ее братья потерпели кораблекрушение близ Лендсена. — Черт побери! — гневно возмутился ирландец. Он повернул голову на сухой шелестящий звук. Лукас смял свой картонный стаканчик для кофе и бросил его в корзину для мусора. Он был мертвенно бледен. — Как я мог позабыть об этом? Ответ был только один, и Мари отложила его на потом. И не только потому, что она ухватилась за кончик ниточки и хотела распутать клубок. — Не случайно они обчистили этот банк, а не другой. Они знали, что найдут в его сейфах. Была информация… — От кого? — нахмурился Ангус. — Мэри. Думаю, она уже была беременной, когда отец заточил ее в монастырь, в то время когда она собиралась убежать с Райаном. По мере рассуждения все становилось на свои места в новом свете. — Именно там она познакомилась с маленьким Пьером. Лишенный материнской любви, мальчик привязался к ней. Возможно, поэтому она дала ему прядь своих волос, прежде чем сбежать… Вывод напрашивался сам: мать Клеманс лгала. И ей было известно еще многое, о чем она предпочитала молчать. — Я должен пойти туда, — сказал Лукас. — Допрашивать ее? Мы пойдем вместе. Он как-то странно взглянул на нее. — Разве ты забыла, что тело моей матери увозят на пароме меньше чем через час? Она прикусила губу. — Нет, конечно, нет, — не совсем чистосердечно призналась она. — Я имела в виду, что мы пойдем туда после. — Я все-таки решил сопровождать отца. Не могу оставить его одного в этой печальной поездке. Вернусь с первым же паромом. Зеленые глаза потемнели, предвещая бурю. Ангус спросил себя, не пора ли пойти разузнать о результатах розыска Эдварда Салливана, и тихонечко удалился. — Можно было и поговорить… — пробормотала Мари. — Не думаю, чтобы ты возражала. — Да не об этом речь, а… — Извини, но у меня действительно нет времени выслушивать твои упреки. Тон был резкий. Лукас взял свою куртку, добавив, что должен зайти за отцом, и уже выходил, когда она его окликнула. Ее глаза сверкали от смеси горя и гнева. — Согласна, я позабыла время отплытия парома, но это не причина, чтобы так со мной обращаться. Черты Лукаса разгладились. — Я что-то совсем запутался. Жаль. Но мне и вправду надо уехать. — Разумеется. Я поеду с тобой во Францию и… — Ты совсем не обязана. — При чем здесь обязательства? Я хочу быть с тобой, вот и все. — А если мне хочется побыть одному… Ты можешь это понять, нет? Нет, она не понимала. Но ей не хотелось обострений, и она согласилась. — Я вернусь завтра утром. Обещай мне не ходить к Клеманс. Она не поверила своим ушам. Лукас, опытный полицейский, просит ее отложить допрос, который может оказаться решающим? — Речь идет о моем близнеце, Мари. О моей жизни. Я хочу быть там. Она увидела его почти умоляющее лицо, почти страдальческое. И дала согласие. Губы Лукаса коснулись ее губ. Они были холодными. «Поцелуй Иуды», — с дрожью подумала она, глядя, как он удаляется. Автоматические двери сдвинулись за ним. А глаза Мари уже устремились к мусорной корзине, куда Лукас недавно бросил смятый стаканчик. |