Книга Хроники неприкаянных душ, страница 37 – Глен Купер

В часовне молодые люди переглянулись, и француз опять подмигнул. Эдгар был на седьмом небе. Потом они украдкой обменивались взглядами за молитвой, в аудитории и за завтраком. И вот наконец после полудня наступило заветное время отдыха. В их распоряжении было всего два часа, но, если повезет, этого времени должно хватить. Другая возможность появится только через неделю.

Они вышли во двор. Шел густой снег, подгоняемый резким порывистым ветром.

— Давай, — поторопил его Жан. — У нас мало времени.

Он по-прежнему считал историю настоятеля вздором, но предстоящее приключение забавляло его. За воротами колледжа они пересекли шумную улицу Святого Сенфорьена, уворачиваясь от повозок и обходя кучи конского навоза. К счастью, никого из населявших округу головорезов поблизости не было.

По лабиринту скользких от грязи и льда улочек со множеством кузниц, лавок торговцев и менял они добрались до рю Дантон. Здесь уже было вполне прилично. Конечно, не так, как на бульваре Сен-Жермен, но дома на этой улице были трехэтажные. Поддерживаемые кронштейнами верхние этажи выступали на дорогу. В окраске фасадов преобладали красный и синий цвета, многие были выложены декоративными плитками. Лавки и таверны украшали выразительные живописные вывески.

Дом номер 15 находился рядом с Сеной, величественно несущей мимо свои серые воды. В отдалении, на острове Сите, вздымался собор Парижской Богоматери. Эдгар посетил его в свой первый день в Париже и с тех пор постоянно вспоминал о нем. Он считал это великолепное сооружение верхом достижения человеческого разума и мечтал побывать там снова.

Интересующий их дом стоял вплотную к лавке кухонной утвари и был единственным черно-белым строением в ряду.

— Апартаменты месье Нодина находятся на втором этаже. Видимо, вон там. — Жан показал на окна.

Они поднялись по узкой лестнице на второй этаж и постучали в зеленую грязную дверь. Никто не отозвался. Они опять постучали, громче и настойчивее.

— Эй! — крикнул Жан. — Мадам Нодин, вы здесь?

Сверху, шаркая, спустилась женщина.

— Чего вы так шумите? Мадам нет дома.

— Могу я спросить, где она? — вежливо осведомился Жан. — Мы школяры из колледжа. Месье Нодин сказал, что мы можем сегодня нанести ей визит.

— Ее позвали.

— Куда?

— Недалеко. Дом восемь по рю Сугер. Она там.

Переглянувшись, юноши побежали. Месье Нодин, привратник колледжа Марше, грубый, с нечесаной бородой, ненавидел школяров за исключением Жана Кальвина. Лишь этот благородный молодой человек оказывал привратнику должное почтение. Никогда не забывал сказать «спасибо» и «пожалуйста», а на праздники непременно давал одно или два су. Из разговоров с привратником Жан знал, что его жена повитуха, и вчера весьма кстати об этом вспомнил.

На рю Сугер находились мастерские ткачей и лавки тканей. Там же жили и их владельцы. На улице перед домом стояли женщины. Жан с поклоном поинтересовался, где можно найти мадам Нодин. Ему сообщили, что она на верхнем этаже принимает роды у жены ткача Дюбуа. В апартаменты их не впустили. Женщина у входа строго сказала, что мужчинам сюда нельзя.

— Как нам увидеть повитуху? — спросил Жан.

Женщина рассмеялась.

— Она занята, сынок. Идите подождите с остальными мужчинами в таверне.

Когда женщина уходила, Жан задержал дверь ногой, и она осталась полуоткрытой. Через щель они могли видеть спину толстой повитухи и слышать стоны мадам Дюбуа.

— Теперь вздохните, — приказывала мадам Нодин. — Напрягитесь. Еще напрягитесь. Опять вздохните. Если вы не станете дышать, ваше дитя тоже не будет!

— Ты видел когда-нибудь рождение младенца? — прошептал Жан.

— Нет, — ответил Эдгар. — Но теперь понимаю, что дело это не простое. А сколько времени оно занимает?

— Понятия не имею. Но если несколько часов, то нам придется уйти, не дождавшись.

Вскоре комнату огласил пронзительный крик новорожденного. Довольная повитуха отрезала пуповину, искупала младенца, натерла солью и смазала десны медом, чтобы стимулировать аппетит. Затем туго завернула в льняную пеленку и протянула матери. Закончив дела, она собрала со стола монеты, вытерла о фартук руки и направилась к двери.

Ее окликнул Жан:

— Прошу прощения, мадам. Меня зовут Жан Кальвин. Я имею честь быть знакомым с вашим супругом.

— О, школяр. Муж о вас рассказывал. И что вам угодно, месье Жан?

— Младенцу уже дали имя?

— Да. Но почему это вас озаботило? — удивилась она.

— Прошу вас, мадам, назовите имя.

— Мальчика назвали Фермин Дюбуа. А теперь позвольте мне идти готовить ужин мужу.

На улице юноши побежали, чтобы успеть к началу урока. Снег пошел гуще, мостовая стала совсем скользкой.

— Скорее бы вечер, — проговорил Эдгар, переводя дух. — Посмотрим, что там в книге написано про сегодняшний день.

Жан рассмеялся.

— Неужели ты веришь, что в твоей драгоценной книге есть имя Фермин Дюбуа? Это все равно что верить, что снег имеет вкус грушевого варенья. Возьми попробуй. — Жан кинул горсть снега в Эдгара. Тот бросил в ответ, и они несколько минут весело поиграли в снежки, как беззаботные мальчишки.

Их забаву прервала появившаяся в начале улицы похоронная процессия. Безутешная вдова в окружении сыновей и скорбящие в черном. Впереди шествовал и два священника из церкви Сен-Жюльен-ле-Повр, старейшего парижского прихода. По роскошному убранству гроба было видно, что хоронят богача. Процессию сопровождало много нищих со свечами в руках. На кладбище их всех ждало подаяние. Эдгар приблизился к одному:

— Кого хоронят?

— Достопочтенного Жака Визе, месье. Благочестивого добродетельного человека, корабельщика, — ответил нищий. От него разило вином.

— Когда он умер?

— Ночью, месье. — Нищий поднял глаза на Эдгара, осклабив беззубый рот. — Подайте бедному человеку, месье.

Брезгливо морщась, Эдгар достал мелкую монету.

— Зачем он тебе? — поинтересовался Жан.

— Чтобы проверить еще одно имя в моей драгоценной книге.

Во дворе их встретил сам ректор Темпет, который ходил туда-сюда в длинном коричневом плаще, тыкая тростью в снег.

— Кантуэлл! Кальвин! Подойдите сюда!

Затаив дыхание, они покорно подошли к бородатому тирану. Жан решил, что сейчас не время просить ректора произносить его фамилию по-латыни.

— Где вы были?

— А разве в эти часы запрещено выходить за пределы колледжа, месье ректор? — притворно удивился Жан.

— Я спросил, куда вы ходили?

— В собор, месье ректор, — неожиданно выпалил Эдгар.