Книга Огненная проповедь, страница 29 – Франческа Хейг

– Кип? Нам надо идти.

Он повернулся ко мне.

– Ты умеешь ездить на лошади?

Я округлила глаза.

– Омегам не позволено ездить на лошади.

– Ну а раньше, когда вас с Заком не разделили?

– В нашей деревне не было лошадей, только несколько ослов. Но другие не давали нам на них кататься.

– Но ты видела, как это делается. Те всадники, у реки…

– Я знаю, где у лошади зад, где – перед, если ты это имеешь в виду. Ну и когда люди Зака забрали меня из поселения, то везли верхом, хотя это вряд ли считается. И ты тоже не умеешь, да?

– Не умею. По крайней мере, мне так кажется, – он улыбнулся мне. – Но я не прочь попробовать.

* * *

Мы подождали, пока совсем стемнело. Сидя на ветке яблони в дальнем конце фруктового сада, мы наблюдали, как из школы вышли дети, не больше десятка, и затеяли игру на траве вокруг колодца.

– Не тоскуешь?

Я покачала головой.

– У меня такого не бывало. Разве что в раннем детстве. Нас не разделили, поэтому мы не могли ходить в школу. А другие дети нас избегали. И мы всегда играли только с Заком вдвоем.

– Удивительно, что ты не кажешься странной. Если не считать твоих видений, что помогли нам с побегом, я имею в виду.

Я улыбнулась.

– А ты не тоскуешь?

– По определению, нельзя тосковать, если ты ничего не можешь вспомнить, – ответил он. – Полагаю, потеря памяти имеет свои преимущества.

В сад доносились крики и смех детей.

– Посмотри на них: ни одной недостающей конечности или прочих изъянов. Идеальные маленькие Альфы с их идеальными маленькими жизнями.

– Это не их вина. Они просто дети.

– Знаю. Но они живут совсем в другом мире.

– Ты говоришь совсем как Зак.

– Не думаю, что у меня с ним много общего.

– Возможно, и нет. Но то, что ты сказал о другом мире – это его излюбленное высказывание. Все эти разговоры о разделении, о чем постоянно толкуют Альфы.

– Это факт. Взгляни сама – ты видишь хоть какие-то уродства или клеймо у кого-нибудь? У каждого из этих детей есть близнец, которого родители отослали прочь. И твоя семья Альфа тоже не слишком-то рвалась оставить тебя в своем мире, насколько я помню.

Я отвернулась.

– Существует только один мир.

Кип показал жестом на деревню.

– Хочешь пойти туда, представиться и попытаться объяснить им это? Ради бога.

Темнота постепенно сгущалась, и со стороны амбара возвращались люди. Женщина и мальчик развешивали постиранную одежду и простыни на веревке у колодца. Позже две гнедых лошади показались на дороге, ведущей с востока. Они тащили телегу, груженную бревнами. Кип подтолкнул меня. Впереди телеги сидел мужчина. Подъехав к деревне, он спрыгнул и повел лошадей. Из дома ему навстречу выбежала девочка, и вместе они отцепили повозку. Я внимательно наблюдала, пораженная, как они спокойно и ловко управлялись с такими большими животными. Девочка одна повела обеих лошадей в конюшню. Мужчина нежно похлопал по бедру одну из них, ту, что побольше, словно прощаясь.

Спустя некоторое время девочка вышла из конюшни и скрылась за дверью ближайшего дома. Другие дети тоже разбежались. Мужчины и женщины зашли в дома, и деревенский шум постепенно утих. Я чувствовала неловкость, наблюдая за этими людьми, которые даже не подозревали об этом, будто тайком вторгалась в их жизнь. Из трубы одного или двух домов начал клубиться дым.

Кип выказывал нетерпение, но я заставила его ждать, пока не станет совсем темно и не погаснет свет в окнах домов. С первого дня нашего побега мы благодарили судьбу за прекрасную погоду, но теперь, как только мы вышли из тени деревьев, мне захотелось, чтобы нас укрыл туман или дождь. Проходя мимо веревки с постиранным бельем, я почувствовала, что меня дернули за рубашку, а повернувшись, увидела, как Кип показывает на развешенную одежду.

– Украсть одежду? – воскликнула я беззвучно.

– Мы возьмем их лошадей. Не думаю, что пара брюк многое изменит. – В тишине спящей деревни его шепот казался очень громким.

– Но лошади нам необходимы, – поморщилась я.

– Не тебе же пришлось последние две недели носить самодельную юбку. Я буду выделяться, куда бы мы ни пошли.

– Прекрасно, но давай быстрее, – я махнула головой в сторону конюшни. – Встретимся там.

Я вошла и на некоторое время замерла, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Когда же проступили очертания лошадей, я вновь поразилась их впечатляющим размерам. Стоя в двух раздельных стойлах, они издавали непривычные звуки: храпели и стучали копытами, переминаясь с ноги на ногу. На стенах висели уздечки, а седла громоздились на низкой балке у входа. Однако ремни и хомуты выглядели для меня слишком сложно и малопонятно, поэтому вместо них я схватила две довольно длинные веревки, намотанные на гвоздь у двери. Сначала я подошла к лошади поменьше. Заметив мое приближение, она отступила, и я вздрогнула от громкого стука копыт, ударивших по задней стенке. Затем лошадь шагнула вперед и отодвинула меня головой, свесив ее над дверцей стойла. Она потерлась о мой бок и неожиданно укусила в бедро. Я едва сдержала крик, но когда прижала руку к укусу, обнаружила полный карман яблок. Медленно выдохнула и вновь шагнула вперед, протягивая в руке сморщенное яблочко. Лошадь взяла его, даже не показывая зубы. У нее оказались на удивление мягкие губы. Пока лошадь жевала, я медленно закинула веревку вокруг шеи, затянула петлю и, вспомнив, как делал мужчина с повозки, легонько шлепнула ее по боку, надеясь завоевать авторитет, которого и сама не чувствовала.

Со второй лошадью дело спорилось быстрее. Я только достала яблоко из кармана, а она уже ждала лакомство и затем, шумно жуя, сама подставила шею. За несколько секунд я разобралась, как открыть ворота стойла и справиться с ними, удерживая обе веревки. Боялась, что лошади рванут вперед, на волю, но они, напротив, не проявляли особого энтузиазма, и пошли за мной только после того, как я сильнее потянула за самодельные поводья и поманила яблоком. Лошадь, что покрупнее, вздохнула точно так же, как вздыхал Кип, когда я его будила по утрам.

Выводя их из стойла, я вспомнила, как громко неслись другие лошади по горному сланцу, когда мы с Кипом убегали, и приготовилась к шуму, но здесь земля была мягкой, усыпанной соломой, и приглушала стук копыт.

Когда вышла с лошадьми из стойла, я увидела, что в темноте поджидает незнакомая фигура и в первый момент напугалась, не признав Кипа в чужой одежде. Он смотрел, как послушно следовали за мной обе лошади.

– Это тоже твои провидческие штучки? – спросил он. – Ты умеешь с ними общаться?

– Не говори глупости, – фыркнула я. – Просто дала им по яблоку.

Я протянула ему веревку от лошади покрупнее.